Живой Пушкин. Повседневная жизнь великого поэта

«Мой отец приютил его (Пушкина) в то время, когда он был преследуем императором Александром I за стихотворения, считавшиеся революционными, – вспоминала Мария Волконская – Отец принял участие в бедном молодом человеке, одарённом таким громадным талантом, и взял его с собою, когда мы ездили на Кавказские воды, так как здоровье его было сильно расшатано. Пушкин этого никогда не забывал; он был связан дружбою с моими братьями и ко всем нам питал чувство глубокой преданности».

С разрешения добрейшего генерала Инзова слабый ещё после болезни Пушкин, вместе с Раевскими, отправляется в незабываемое путешествие к крымским берегам, а затем и на Кавказ.

Известно оно в подробностях благодаря письмам Пушкина брату: «С полуострова Таманя, древнего Тмутараканского княжества, открылись мне берега Крыма. Морем приехали мы в Керчь.<…> Из Керчи приехали мы в Кефу (Кафу, Феодосию – Л.Ч.) <…> Отсюда морем отправились мы мимо полуденных берегов Тавриды, в Юрзуф, где находилось семейство Раевского».

Крым подарил Пушкину, быть может, самые светлые и радостные дни в его жизни, в чём он восторженно признавался Лёвушке: «Суди, был ли я счастлив: свободная, беспечная жизнь в кругу милого семейства; жизнь, которую я так люблю и которой никогда не наслаждался, – счастливое полуденное небо; прелестный край; природа, удовлетворяющая воображение, – горы, сады, море…»

На гурзуфской даче у Раевских (имение герцога Ришелье) Пушкин провёл три счастливейших недели: «В Юрзуфе жил я сиднем, купался в море и объедался виноградом; я тотчас привык к полуденной природе и наслаждался ею со всем равнодушием и беспечностью неаполитанского Lazzaroni (итал. Лаццарони – бездельник). Я любил, проснувшись ночью, слушать шум моря – и заслушивался целые часы».

В Гурзуфе, в доме Раевских было весело – молодежь (а это братья: Александр и Николай; сёстры: Екатерина, Елена, Мария и маленькая Софья) забавлялась всевозможными играми. Любима всеми была и лотерея.

Золотое кольцо, с вырезанными на сердолике тремя амурами в ладье, являвшими собой извечную символику любви, Пушкин положил в лотерею, и колечко выиграла пятнадцатилетняя счастливица Мария, так восхищавшая своей невинностью и грацией поэта.

И не только Пушкин пленен был юной красавицей. Граф Густав Олизар, безуспешно просивший руки Марии Раевской, не мог забыть её, так и не ставшую ему невестой, – «высокого роста, стройную, с ясными чёрными глазами, с полусмуглым лицом, с немного вздёрнутым носиком, с походкою гордою и плавной». Неудачное сватовство титулованного поляка стало первопричиной этих пушкинских строк:

И наша дева молодая,
Привлёкши сердце поляка,
Отвергнет, гордостью пылая,
Любовь народного врага.

Счастливым избранником красавицы Марии суждено было стать князю Сергею Волконскому, генерал-майору и одному из основателей тайного Южного общества. В октябре 1824-го князь-жених сообщит ту новость поэту, знакомцу и «баловнику муз»: «…Уведомляю вас о помолвке моей с Марией Николаевной Раевскою – не буду вам говорить о моем счастии, будущая моя жена была вам известна. <…> Навсегда неизменно вам преданный Сергей Волконский».

Пройдёт не так много времени, и милой Марии, любимице старого генерала, предстоит пройти свой крестный путь… Став женой опального князя, Мария Николаевна последует за мужем-декабристом в Сибирь.

Говорили, старый генерал Раевский, – его Пушкин называл «героем 1812 года, великим человеком», – взглянув перед кончиной на портрет дочери, промолвил: «Вот самая удивительная из женщин, которую я знал!»

С собой в дальний и опасный путь княгиня Волконская взяла и пушкинское кольцо на память о счастливых юных днях. Княгиня не снимала заветное кольцо с руки в годы всех горьких скитаний. Перед смертью подарила драгоценную реликвию сыну Михаилу, родившемуся в Забайкалье, на Петровском заводе, в марте 1832-го.

Далее история развивается почти по фантастическому сценарию. Окончив Иркутскую гимназию с золотой медалью, Михаил Волконский был определён чиновником особых поручений при генерал-губернаторе Восточной Сибири графе Муравьёве-Амурском.

Вернувшись в 1855-м в Петербург, сын каторжника совершил буквально головокружительную карьеру: получил чин тайного советника, стал сенатором, членом Государственного совета, товарищем министра народного просвещения.

Сохранился снимок Михаила Сергеевича с матерью Марией Волконской, сделанный фотографом-любителем в начале 1860-х. На фотографии Мария Николаевна выглядит измождённой худенькой старушкой, но взгляд её больших чёрных глаз спокоен и проницателен; она – на пороге вечности… Видимо, в это время она и передала сыну заветное кольцо.