Животный мир Индии и человек

Дождь нависал покровом, и был ковчег готовым,
И Ною был приказ собрать зверей со всей земли,
Он брал их неучтиво за шкуры, перья, гривы,
И все, за исключением осла, покорно шли.

Ной звал его любезно, но было бесполезно,

Тогда, кляня его, он громко крикнул: «Черт!
Черт с ослом, тебя родившим, и с ослом, тебя кормившим!
Черт с тобою, безобразник!» И осёл взошёл на борт.

Но ветер был обратным, и путь был неприятным,

И от запаха конюшни люди падали без сил,
Со скотиной было хуже, звери дохли целой грудой,
И Ной сказал: «Один из нас за путь не заплатил!»

Он слышал возвращенье у всех родов творенья,

Как яростно трубят слоны, и как ревут киты.
С подветренного борта он вдруг заметил чёрта,
С большими вилами в руках, дерущего хвосты.

Чёрт выругался глухо, а Ной промолвил сухо:

«Чем вызвано, нельзя ль узнать, такое посещенье?»
Черт молвил лицемерно: «Сэр: вы забыли верно,
Сюда явился я с ослом на ваше приглашенье».

Редьярд Киплинг[1]

assing from the free to the fettered, we come to a beast which in India…

Переходя от животных вольных к животным, попавшим в кабалу к человеку, мы приходим к созданию, которое в Индии олицетворяет собой необузданную свободу, в большей степени, чем обезьяна, и, одновременно, самое полное и жалкое рабство. Не найти лучшего символа неограниченной свободы, чем дикий осёл и нет примера более горькой неволи, чем его собрат, находящийся в рабстве у человека, к совершенно незаслуженной дурной славе которого, основанной на невежестве и суеверии местного населения, прибавляется бремя каторжного труда и невыносимых условий жизни. Тем не менее, были времена, когда на Ближнем Востоке или в других местах, где были известны лошади, ослы были в большом почёте, они были изваяны в ассирийских скульптурах и считались подходящим транспортным средством для пророков и царей. Даже теперь в Каире, Дамаске и Багдаде вполне приличные люди ездят на ослах, хотя бедуины и делают вид, что презирают его.

В «Сказках тысяча и одной ночи» история о подслушанном разговоре между быком и ослом сравнивает условия их содержания[2], и, согласно древним текстам, сам великий пророк Мухаммед не только имел двух ослов, одного из которых звали Яфар, но и не считал ниже своего достоинства ездить на них. Но здесь, в Индии, согласно местным правилам приличия, только цыгане, гончары, мойщики-прачки и тому подобный народ из низших каст или отверженные парии могут ездить на ослах или вообще иметь их. Эти правила и распространенное среди индусов нелепое суеверие, связывающее осла с богиней чёрной оспы[3], объясняют всеобщую неприязнь и презрение к этому чрезвычайно полезному, умному и достойному лучшей участи животному. Его хозяева никогда его не кормят, и его хронический голод высмеивается в известной поговорке, утверждающей, что накормить осла – это не грех и не жертва: «na p^ap na pun». Дюжина ходячих поговорок, индийские версии нашей аллегории «метать бисер перед свиньями», насмешливо предлагают ослу пирожные, сладости, хлеб, сахар, шафран, гхи[4] и гребёнку, и никому и в голову не приходит простая истина, что всё это он и так заслуживает. Также, с едкой иронией говорят, что независимо от времени года ослу всегда хорошо, потому что в сухой, жаркий сезон, когда он смотрит на выжженную равнину, он издаёт ликующий рёв, говоря: «Это просто прекрасно! Я, должно быть, здорово поправился, поскольку я съел всю траву». А в сезон дождей он с рёвом говорит: «Мне никогда в жизни не съесть весь этот корм». Как анекдот эта популярная насмешка ниже всякой критики, в то же время такая низкая оценка ослиного здравого смысла целиком неуместна. Чисто идиотская и совершенно необъяснимая фантазия утверждает, что если кто-нибудь пройдётся по месту, где катался по земле осёл, у него заболят ноги или его разобьёт паралич. Возможно, в возникновении этой фантазии, виновно арабское суеверие, записанное Аль-Масуди[5], согласно которому гули[6] имеют ослиные ноги: на Востоке вера в гулей до сих пор жива и действительность их существования не подвергается сомнению.