Животный мир Индии и человек

Возможно, это не слишком болезненная операция, но разрезание ноздрей у несчастного животного распространено в Индии почти повсеместно. Смысл этой процедуры – смягчить резкий ослиный крик, – всегда казался мне чудовищным притворством и лицемерием со стороны людей, наслаждающихся звуками том-тома[7] и трубы, которые производят на них гнетущее и мрачное впечатление, что ясно видно по их лицам, и без того отмеченных унынием. При том, что эта операция совершенно бесполезна, поскольку налетающий как ураган яростный ослиный рёв, «громкий и чистый» бушует с неослабевающей силой, несмотря на отвратительное увечье. Вильерс-Стюарт Дроманский[8] упоминает древнеегипетское настенное изображение с наездником, пытающимся остановить своего ревущего осла. Спикер Палаты Общин в парике и мантии может иногда преуспеть в попытке остановить оратора, но ничто, кроме обезглавливания, не в состоянии заставить замолчать осла, до тех пор, пока финальный аккорд, больше всего похожий на спазм церковного органа, вызванный недостатком давления воздуха, не будет достигнут. Не довольствуясь разрезанием ноздрей у осла, их владельцы продолжают упражняться в бессмысленной жестокости, подрезая ему также уши. Для этого вообще нет никаких причин.[9] Невозможно пристойными словами описать эти мучительные процедуры, но те, кто восторгается мнимым восточным мягкосердечием, должны знать, что они практиковались веками и до сих пор обычны и никем не осуждаемы[10].

Само его имя, Gadha – ревун, – ставится ему в укор. Некоторые мусульмане полагают, что осёл видит дьявола, когда ревёт, возможно, из-за того, что, согласно их вере, это именно осёл ввёл Прародителя Зла в ковчег. Когда Hazrat Nuh – Достопочтенный Ной – размещал в своём ковчеге животных, скромный ослик держался позади всех. «Ну, заходи же, наконец!» – сказал Ной, но ослик не двинулся с места. Тогда патриарх потерял терпение, поскольку времени оставалось мало и небо застилало тучами, и он закричал: «Заходи же, и пусть чёрт идёт с тобой!» Когда дверь в ковчег была задраена, Ной наткнулся на Первопричину Зла и спросил, как он попал сюда. «Конечно же, – ответило Зло Номер Один, – я здесь нахожусь благодаря вашему любезному приглашению». Если и есть мораль в этой нелепой истории, то она заключается в том, что когда праведные люди теряют своё терпение, они открывают двери злу. Но каким-то причудливым путём, возможным только в перевёрнутом сознании человека Востока, вся дурная слава в этом анекдоте падает на голову невинного осла. Если бы клеветнические измышления и мерзкие остроты были всем, что ему приходится переносить, то у него было бы не много причин для жалоб, но тяжело хладнокровно писать о постоянных и жестоких побоях, которые каждодневно получает эта бедная тварь.

Вследствие веков дурного обращения ослиное племя вырождается и слабеет, и жестокий принцип, похоже, заключается в том, что чем меньше становится ослик, тем больше палка, которой его погоняют. Без всякого сомнения, просто отобрав дубинку из рук погонщика осла и крепко приложив её к его спине, можно донести до его сознания простую мысль, что удары, которые он находит для себя труднопереносимыми, возможно, могут быть болезненными также и для осла. Нет простых слов, пригодных для изложения этой новой и необычной точки зрения. Однако, Евангелие доброты к божьим созданиям едва ли может распространяться миссионерами с толстыми дубинками, и ещё многие годы участью осла будут голод и жестокие побои. Местная сказка, которая объясняет популярную поговорку «Смелый, как жена гончара» непреднамеренно свидетельствует о том, какие жестокие побои приходится выносить ослу.

Одной холодной тёмной ночью гончар и его жена были разбужены шумом на дворе и грохотом падающих горшков. «Поднимайся, благоверный! – сказала жена, – и выведи осла прочь». Но разморенный сном гончар не хотел вылезать из-под одеяла и, завернувшись потеплее, ответил: «Чёрт с ним, с ослом!» После этого, произнеся пару известных всему свету избитых истин, обличающих эгоизм мужей, добрая жена поднялась с постели и, захватив посох гончара, отправилась на двор, чтобы на спине незваного гостя выместить всё своё негодование, вызванное ленью мужа. Она дала волю рукам и получивший хорошую взбучку зверь затих. После этого, сердито ворча, она пошла обратно в постель. Но утром, когда они открыли дверь, они обнаружили вместо осла тигра, которого добрая женщина в темноте непреднамеренно исколотила до смерти.

Одна из множества ироничных острот этой страны появилась благодаря гончару и его ослу. Путник встретил двух богато одетых всадников и чуть поодаль горшечника, который трусил за ними на своём ослике. Он спросил последнего, кем могут быть эти всадники. «Мы три благородных мужа, направляемся в Дели», – ответил горшечник, и эту фразу бормочут себе под нос, когда кто-нибудь начинает хвастаться блестящей компанией, в которой он якобы состоит.

Гончар и его ослик