Жизнь двенадцати цезарей

Приготовляясь к походу, он, прежде всего, приказал выбрать телеги для перевозки своих костюмов и инструментов, выстричь по-мужски своих любовниц, которых хотел везти с собой, и вооружить их по-амазонски, топорами и небольшими щитами. Затем он велел городским трибам явиться к знаменам, но, не найдя ни одного годного к военной службе, потребовал от богачей, чтобы они выставили известное число рабов. В каждом доме он брал самых лучших людей, не делая исключения ни для экономов, ни для секретарей. Далее, по его распоряжению все сословия должны были отдать ему даже часть своего состояния; кроме того, жильцов частных домов и дешевых квартир обязали уплатить казне годовую плату за квартиру. Император требовал чрезвычайно строго и настойчиво, чтобы деньги были хорошей чеканки, чистого серебра или высокопробного золота. В результате многие открыто отказались от взносов и единогласно требовали, чтобы лучше взяли обратно все награды, полученные доносчиками.

Вследствие дороговизны хлеба усилилась ненависть к Нерону, любившему кулачные бои, — народ голодал, а в это время случайно узнали, что из Александрии пришло судно с песком для придворных борцов. Это навлекло на императора общую ненависть, и он стал подвергаться всевозможным оскорблениям. К голове его статуи прикрепили клок волос[439], с греческою надписью, что теперь только наступает настоящее состязание и что Нерон может, наконец, отдаться ему… На шею другой статуи привязали кожаный мешок со словами: «Что я мог сделать? А вот ты стоишь кожаного мешка»[440]. Делались надписи и на колоннах, например о том, что своим пением Нерон разбудил даже галлов![441] Многие по ночам уже разыгрывали ссоры с рабами, причем то и дело требовали мстителя![442]

Нерона пугали, кроме того, и ясные предзнаменования во сне и гаданиях, и вообще приметы, как старые, так и новые. Раньше ему не снились сны, и только после убийства им своей матери он увидел сон, будто, управляя кораблем, уронил руль. Затем ему снилось, что его жена Октавия тащит его в непроницаемый мрак, далее, что его покрывает множество крылатых муравьев или окружают стоящие пред Помпеевым театром статуи покоренных народов[443], мешая ему идти. Потом снилось ему, будто у его любимого иноходца зад превратился в обезьяну и что у него осталась по-прежнему только голова, которой он громко ржал. Двери мавзолея раскрылись сами собой, и послышался голос, звавший Нерона по имени. 1 января разукрашенные статуи лар упали на землю во время самого приготовления к жертвоприношению. В то время как император занимался авспициями, Спор подарил ему перстень. Его гемма представляла похищение Прозерпины. Когда множество представителей разных сословий собрались для принесения торжественных обетов, насилу нашли ключи от Капитолия. В то время как в сенате читали место в речи Нерона, направленное против Виндика, где говорилось о близком наказании и достойном конце преступников, все вскричали: «Твои слова оправдаются, государь!» Не прошло незамеченным и то, что заключительным стихом в роли изгнанника — Эдипа, в которой император выступил публично последний раз, — был следующий:

ϴανεῖν μ᾿ἄνωγε σύγγαμος, μήτηρ, πατήρ[444]

.

Между тем во время завтрака пришло известие, что против Нерона взбунтовались и остальные войска. Он разорвал в клочки поданное ему письмо, опрокинул стол, ударил об пол два любимые свои бокала, которые звал «гомеровскими»[445], так как на них были вырезаны сцены из поэм Гомера, взял у Лукусты яд и, спрятав в золотую коробку, ушел в Сервилиевы сады. Отсюда он отправил в Остию самых надежных из своих отпущенников с приказанием приготовить флот к выходу в море. Он попытался уговорить бежать вместе с ним и преторианских трибунов и центурионов; по они частью отвернулись, частью открыто отказались, а один даже громко сказал: «Неужели смерть так ужасна?»[446]

Императора волновали разные мысли, — то он хотел умолять парфян или Гальбу не оставить его, то думал выйти в траурном платье на форум и, встав пред ораторской кафедрой, употребить все средства, с целью внушить сострадание к себе и добиться прощения прошлому, если же другие останутся непреклонны, то умолять о позволении остаться ему хотя бы наместником Египта… Впоследствии в его портфеле действительно нашли речь подобного содержания. Но Нерон отказался от своего намерения, как полагают, потому, что его могли разорвать на куски еще по дороге к форуму.