Жизнь евреев в России

Хотя право винокурения и продажи вина (водки) было предоставлено в Белоруссии: в деревнях казенного ведомства – казне, в городах – магистратам, а в частных деревнях – помещикам, закон не возбранял частным лицам брать на откуп обе упомянутые доходные статьи; но белорусский генерал-губернатор объявил (1783 г.), что «прямое правило предлежит каждому гражданину употребить себя к торговле и ремеслу, состоянию его приличному, а не курению вина, яко промыслу совсем для него не свойственному», причем было указано, что «если кто из помещиков на аренду отдаст или иным каким образом уступит в своих деревнях курение вина купцу, мещанину или жиду, тот сочтен будет яко преступник узаконений, не брегущий собственной своей пользы дарованного от Ея Императорского Величества права винокурения».

Таким образом, тысячи евреев в качестве купцов и мещан, наряду с христианами, число коих было невелико, обязывались прервать вековое занятие и на собственные средства перейти в города. Это было неисполнимо, и евреи стали ходатайствовать, чтобы их не принуждали селиться в городах, а помещикам не препятствовали отдавать им на откуп винокурение.

В интересах помещичьей власти ходатайство евреев о винных откупах было удовлетворено; но по вопросу о выселении Сенат увидел пред собою дилемму: власти правильно требовали, на основании общего закона, переселения евреев в города; но вместе с тем было очевидно, что недостаточно одного лишь приказания, чтобы тысячи людей могли на собственные средства переселиться на новые места и чтобы они нашли там поприще для торгово-промышленной деятельности. Закон противоречил условиям действительной жизни, и Сенату пришлось дать (1786 г.) уклончивый ответ: евреев, записавшихся в купечество и мещанство, но живущих в местечках и деревнях, «безвременно» не принуждать селиться в городах; заниматься по уездам промыслами и работами не запрещать, особливо в тех случаях, когда в городах нет мест, свободных для постройки домов, да и неизвестно, могут ли они там найти средства к пропитанию. Выражение «безвременно» сохранило прежний простор для административного усмотрения, и это держало евреев в постоянной тревоге за завтрашний день. К тому же часть евреев всё же была вынуждена покинуть насиженные места, так как из корыстной цели, нарушая контракты, многие помещики, по словам еврейского печальника Ноты Ноткина, «из своих деревень их повысылали, а сии, таскаясь из места на место, в крайнюю пришли бедность».

А вскоре наступил момент, когда вопрос о выселении евреев из уездов еще более обострился.

Подобно тому, как в Белоруссии, в силу тех же вековых причин, евреи проживали в уездах, занимаясь шинкарством и арендой, также в губерниях, позже присоединенных к России от Польши, и государыня (1795 г.) предписала минскому генерал-губернатору «стараться переселять (евреев) в уездные города, дабы сии люди не скитались во вред обществу, но, производя торги и размножая рукоделия и ремесла, и себе прибыль и обществу пользу приносили»[52].

Подобные пожелания были в корне безосновательны, так как тогдашние малонаселенные бедные города не могли бы дать пропитание новым пришельцам: и без них в городах было более чем достаточно ремесленников и мелких торговцев, большую часть коих составляли евреи. Позже правительство, по-видимому, само это поняло; при дальнейших выселениях эфемерная надежда, что благодаря этой мере города обогатятся, уже более не высказывалась. Теперь же императрица Екатерина II, настойчиво стремясь к увеличению городского торгово-промышленного класса, согласилась на то, чтобы распоряжение «стараться переселять» евреев было сообщено и белорусскому генерал-губернатору, который вполне определенно формулировал взгляд государыни, объявив, что евреи «по званию своему купечества должны обращаться в дозволительной торговле; записавшиеся же в мещанство долженствуют жить в городах, упражняясь в разных ремеслах, мастерствах и рукоделиях, через что увеличатся и придут в лучшее состояние города, а крестьяне избавятся от людей, к пьянству соблазняющих…».