Жизнь евреев в России

Виленский военный губернатор князь Долгоруков, неблагоприятно в целом относившийся к евреям, также указывал, что обеднение крестьян в помещичьих, казенных и духовных имениях происходит, «впрочем, не столько от продажи вина евреями, сколько большей частью от вкрадывающихся притеснений, поелику не всегда можно предупредить некоторые излишние требования владельцев и арендаторов и нельзя вскоре искоренить злоупотребления, вкравшиеся искони по управлению некоторыми имениями» [65].

Отрицательно отнеслись к мере выселения и некоторые министры.

Министр финансов Канкрин, который неоднократно склонялся в пользу ограничительных законов о евреях, заявил, что полное удаление евреев из уездов, особливо в короткий срок, «сопряжено с величайшими затруднениями и даже с жестокостью»; вывести их в течение трех лет – мера слишком крутая, «посему самому должно будет паки приостановить в исполнении».

Того же мнения, по словам Канкрина, были и другие члены министерского комитета, которые согласились на эту меру только во избежание разногласий и полагая, что правительство не допустит ее отмены.

Впрочем, Канкрин нашел, что по многим причинам не следовало бы совершенно отменять выселение, а нужно было бы отметить в новом законе, что впредь запрещение евреям жительствовать в уездах предоставляется по «особому усмотрению и распоряжению правительства»; это, правда, оставит евреев в тревожной неизвестности, но зато, быть может, побудит их хотя бы постепенно переселиться в города.

Что касается департамента законов Государственного совета, то, имея пред собою самый разнообразный материал, он не нашел иного ответа на возбужденный вопрос, как тот, который был дан комитетом Попова. Протекшие двадцать лет только подтвердили, что миф о еврее как виновнике крестьянских бед был рожден гнетущим сознанием правительственной власти своего бессилия улучшить положение крестьян при крепостничестве и прочих нестроениях в общественной и государственной жизни.

Указывая на то, что мера выселения, предпринятая с целью улучшить состояние крестьян, встретив почти всюду непреодолимые препятствия к своему осуществлению, была приведена в действие лишь в Белоруссии, департамент законов обратил внимание на то, что здесь «опыты не оправдали предположений о пользе означенной меры. Двенадцать лет протекло со времени приведения оной в действие, но из сведений, имеющихся в Департаменте Законов, известно токмо, что сие разорило евреев, и отнюдь не видно, чтобы улучшалось от того состояние поселян… Переселение евреев действиями правительства, расстроив более или менее домашнее хозяйство, лишит их надолго средств отбывать свои повинности пред казною, поставить в совершенную несоразмерность самое пространство городов и местечек с увеличивающимся народонаселением, умножить в них число бедных, повлечет разорение городских обществ, кои должны нести тягостный платеж податей за несостоятельных, и произведет общее неудовлетворение и ропот, между тем как доселе не доказано еще с надлежащею точностью, действительно ли бедственное положение крестьян в западных губерниях происходит от евреев, а не от многих других местных причин. Нет сомнения, что помещики в случае исполнения помянутых мер должны будут употреблять вместо евреев других людей для извлечения из хозяйственных заведений своих тех же доходов, кои были извлекаемы посредством евреев. Будут ли сии люди при одной и той же цели употреблять средства менее для крестьян изнурительные, – неизвестно».

Ввиду этого департамент предложил переселение евреев, «как в исполнении весьма затруднительное, а в пользе недоказанное», из законопроекта исключить и там, где оно назначено, но еще не исполнено, остановить.

Это заключение департамента, являвшееся, в общем, повторением того, что было сказано комитетом Попова, было утверждено Государственным советом. Но император Николай I положил резолюцию: «Там, где мера сия начата, неудобно сего отменять; но оставить до времени в тех губерниях, где еще к сему приступлено не было» [66].

Таким образом, многолетние репрессивные меры, предпринимавшиеся против евреев, были вновь осуждены, признаны не только бесцельными, но и безосновательными. Евреи оказались без вины виноватыми. Их жертвы никому не принесли пользы. Но и это не спасло евреев от новых таких же испытаний.