Жизнь евреев в России

Однако всякие выдуманные сроки для временного пребывания вне черты и связанные с ними стеснения находились в резком противоречии с потребностями евреев как торговых людей; коммерческие предприятия привязывали евреев к отдельным местам, и установленные законом стеснения нередко обходились с согласия властей. И правительству приходилось в отдельных случаях мириться с открытым нарушением закона. Вообще противоречие между общепризнанным государственным значением торгово-промышленной деятельности евреев, с одной стороны, и ограничительными законами, препятствовавшими ее естественному развитию, с другой, было слишком явно, чтобы государственные люди не останавливались над этим обстоятельством. Действительно, когда вырабатывалось Положение о евреях 1835 года, был поднят вопрос о предоставлении особой группе – купцам первой гильдии – права на постоянное пребывание вне черты оседлости. Об этом очень много говорилось в Комитете министров; но здесь министр финансов выразил ряд опасений: купец, например, находясь вне черты еврейской оседлости, может обеднеть или умереть – что тогда делать с его семейством? Вообще же, по словам министра, евреи добиваются этого права, в сущности, не для оптовой торговли, а «только чтобы сделать первый шаг к жительству в России, предвидя по всеобщим примерам, что, где уже раз они поселились, оттуда выжить их более нельзя»; впрочем, в Санкт-Петербурге и других городах, прибавил министр, живет много «евреев перекрестившихся», из чего, как видно, следовало заключить, что, если нужда заставит, еврей может путем крещения приобрести необходимое право.

Департамент законов Государственного совета не согласился с мнением министра финансов. Указав на то, что купцы первой гильдии несут значительные денежные повинности, что материальная обеспеченность дает этой категории евреев возможность получать хорошее образование, к чему и видно уже стремление в лучших еврейских домах, что число русских оптовых торговцев еще не велико, – департамент предложил предоставить право постоянного жительства вне черты купцам, пробывшим три года в гильдии.

Такое благоприятное разрешение впервые выдвинутого вопроса о праве повсеместного жительства вызвало в Государственном совете резкое разногласие.

Двадцать два члена заявили следующее: «Евреи многократно домогались дозволения селиться в великороссийских губерниях, но от времен императора Петра Великого доныне правительство постоянно отклоняло покушения их к сему, предвидя важные в том неудобства. Если дозволить жительство в России и одним купцам первой гильдии, то, быв поддерживаемы обширными связями и духом единомыслия с своими единоверцами в западных губерниях, не имея нужд и потребностей, свойственных классу образованнейшего купечества, и довольствуясь вообще в домашнем быту своем весьма малым, – купцы сии могут легче всякого другого делать подрыв торговым предприятиям прочих, одинакового с ними звания людей».

Этот мотив – ограждение русского купечества от серьезной конкуренции – имел уже свою историю; в Киеве, например, евреев выселили в угоду местному торгово-промышленному классу, несмотря на то, что эта мера должна была вызвать вздорожание товаров в городе; а еще раньше московское купечество подчеркнуло, что не религиозная вражда, а только торговые интересы побуждают его просить об удалении евреев, причем из разных обвинений, предъявленных купечеством к ним, существенным являлось то, что евреи продают товары по более низкой цене.

Группа из 22 членов выставила и другие соображения против допущения евреев во внутренние губернии: евреям придется разрешить держать при себе в услужении христиан, что законом запрещено, или брать с собою единоверцев, которые по своему званию не должны бы пользоваться правом проживания внутри России; кроме того, вместе с купцами черту оседлости покинут также их семейства; вообще же занятия, которые и по закону, и по обычаю присвоены купцам первой гильдии, чужды «обыкновенному духу еврейской промышленности»; наконец, право вступать в гильдию основано на капитале, а не на нравственных качествах и не на образовании, которое могло бы устранить препятствия к допущению евреев во внутренние губернии. Таким образом, можно было бы думать, что 22-членная группа имеет в виду облегчить положение евреев, удовлетворяющих известному образовательному цензу. Но уже следующее, заключительное соображение устраняло всякую мысль о том, чтобы эти государственные люди согласились предоставить водворение внутри России какой бы то ни было группе евреев.