Жизнь и дипломатическая деятельность графа С. Р. Воронцова

В это же время в саду был зажжен фейерверк, где между разнообразными огненными чудесами сияли зеленым огнем четыре огромные пальмы. Празднество продолжалось до пяти утра. По окончании одного из таких приемов А.Л. Нарышкин скажет: «Я сделал то, что было моим долгом, но я и сделал это в долг».

Весна воцарения Александра ознаменовалась возобновлением пышных празднеств в обеих столицах – Петербурге и Москве. Едва ли петербургское общество было когда-либо в такой сильной степени расположено к веселой и открытой жизни, как в начале Александрова царствования.

Популярные ранее хороводы, буйные трепаки, казачки и камаринские остались только для провинции. Старшее поколение, протанцевав минут пять, собиралось за карточными столами философствовать и сплетничать, потешаясь вистом, рокамболем или игрой в ерошки, «хрюшки никитичны». С популярной и очень азартной игры вюрдон пошло долго бытовавшее затем выражение «провюрдониться».

Эпоха эта, по словам исследователя истории танца в России Л. Стуколкина, могла быть названа «танцующей, паркетной» эпохой. Такое настроение высшего культурного общества писатель и издатель Ф.В. Булгарин объяснял тем, что «все сердца наполнены были какою-то сладостною надеждою; какими-то радостными ожиданиями». Умение танцевать считалось ценным достоинством и могло принести успех не только на паркете, но и на поприще служебной карьеры. Промах в такте поднимался окружающими на смех.

Рустем. Портрет С.Н. Марина

Д. Доу. Портрет A.C. Меншикова

Насколько искусен был М.С. Воронцов на бальном паркете, неизвестно, но то, что данный предмет был хорошо ему знаком, подтверждает его письмо из Варшавы в 1815 году, в котором он сообщает, что кадриль танцует даже И.В. Сабанеев, прославленный русский генерал, участник швейцарского похода A.B. Суворова, начальник Главного штаба армии. А в письме из Кракова М.С. Воронцов информирует графа И.К. Орурку о том, что, согласно его просьбе, он велел несколько польских краковяков и мазурок списать и ему послать.

Друзья М.С. Воронцова «царили» не только на балах, но и на бранном поле. В начале XIX века в Петербурге возник особый круг друзей – «своих». К ним в разные годы принадлежали М.С. Воронцов, Д.В. Арсеньев, С.Н. Марин, Г.В. Розен, братья Бенкендорфы – Константин и Александр, A.A. Закревский, A.C. Ментиков, А.П. Ермолов, П.Д. Киселев, И.В. Сабанеев, П.М. Волконский, Д.В. Давыдов, Алексей и Михаил Орловы. И каждый из них имел прозвище: брат Михайла, Мазепа, Лимон, Калиостро, Петрахан, Проконсул и другие. Сообщество «своих» – это не политическая оппозиция, а общественное объединение, члены которого были едины в своих понятиях о долге.

Ф. Крюгер. Портрет П.Д. Киселева

Неизвестный художник. Портрет П.М. Волконского

Первый шаг в военной карьере М.С. Воронцова свидетельствовал о его искренней приверженности тем нравственным принципам, которые старался привить ему отец. Будучи пожалован в 1798 году в камергеры, граф М.С. Воронцов мог быть произведен в свои девятнадцать лет в генерал-майоры. Но он просит разрешения начать службу с нижних чинов.

Впоследствии Л.А. Нарышкин и граф А.П. Апраксин рассказывали, что когда при вступлении на военную службу они решили воспользоваться правами, данными камергерскому званию, то им прямо указали на графа М.С. Воронцова и объяснили, что они должны «впредь довольствоваться обер-офицерскими чинами». 2 октября 1801 года просьба Михаила Семеновича была удовлетворена.

Его определили поручиком в лейб-гвардии Преображенский полк, где за сорок лет до того начал военную карьеру его отец.

К. Гампельн. Портрет Д.В. Давыдова

Обстоятельства складывались удачно для М.С. Воронцова. В 1802 году его дядя А.Р. Воронцов стал канцлером Российской империи. Тогда же в Санкт-Петербург приехал с дочерью С.Р. Воронцов, которому при дворе был оказан весьма радушный прием. М.С. Воронцов, который пользовался искренним уважением сослуживцев, заслужил также лестные оценки представителей высшего петербургского общества. Социальный статус, образование, личные качества открывали перед ним возможность дальнейшего продвижения по службе в самом Петербурге, вплоть до ближайшего официального выступления России на европейском театре военных действий. Но он желал принимать участие в активных боевых операциях. В автобиографии М.С. Воронцов пишет, что ему наскучило возглавлять парады и маршировать по улицам Санкт-Петербурга, и он решил отправиться в Грузию, где шла война с горскими народами.