Жизнь и слово

Тройка резво катится «по дороге, что по полотну»; возница-башкир в островерхой валяной шапке «будто мехом потянул в себя дыханье, позадержал его и залился плачевным высоким голосом, словно издали по ветру донесся звучный стон, под конец замиравший; затем последовал однообразный напев на слова местного народного сочиненья: «И хлеба нет, и начальник дерется».

«Не развеселила меня эта песня, сложенная, как все народные песни, никем, хотя поется всеми», — чиновник особых поручений возвращается из служебной поездки.

«ЕСТЕСТВЕННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ»

В 1838 году Академия наук «в изъявление уважения своего к заслугам» Даля избирает его членом-корреспондентом. Подразумеваются заслуги Даля в естествознании — он избран по отделению наук естественных.

(«Подарки любят отдарки», — шутит Даль и вскоре отправляет в дар академии «образчик живой овцы из Киргизской степи».)

Заслуги, которым Академия наук изъявляет уважение, — не только основанный Далем и стяжавший весьма широкую известность «музей естественных произведений Оренбургского края» («местный», как любит именовать его Даль). Сам музей — ощутимый итог Далева краеведения. В сочинениях Даля, литературных и ученых, разбросано огромное количество сведений о богатейшей природе края, где восемь лет живет он, и служит, и не на месте сидит, а беспрерывно путешествует, от берегов Каспия к подножию Уральских гор, из башкирских лесов в безводные казахские степи; если все эти сведения собрать, получится весьма обширный оренбургский справочник. Даль увлеченно и обстоятельно «ведает край».

Справочник Даль не составил (таким «справочником», где каждый предмет не словами обозначен, а присутствует сам по себе, и становится созданный силами Даля «местный музей»), но, когда профессор Казанского университета Эверсман составил «Естественную историю Оренбургского края», Даль охотно берется ее переводить (казанский профессор писал по-немецки). Переводя, Даль оговаривает право сделать некоторые примечания. «Придерживаясь, сколько мог и умел, смысла и духа подлинника, я избегал нерусских выражений и оборотов и старался передать русские названия предметов и, наконец, по разрешению и желанию сочинителя, осмелился присовокупить от себя несколько примечаний. Вовсе не будучи ученым-естествоиспытателем, все притязания мои я ограничиваю тем, чтобы способствовать, по силам своим, людям более ученым и сведущим в изысканиях их и распространении полезных сведений», — читаем в предисловии «От переводчика». Очень точно, искренно, скромно, однако подчеркнем желание сочинителя, известного географа, зоолога и почвоведа, чтобы некто, вовсе не бывший ученым, присовокуплял примечания к серьезному труду. На 99 страницах «Естественной истории» Эверсмана переводчик Даль «осмелился присовокупить» 32 примечания разной величины; иногда это дополнение, пример (подчас из собственного опыта), случай, рассказец-«картинка», иногда — поправка, русское слово в пару к иностранному или местное словцо в пару к русскому…

Пройдет немного времени — увидят свет составленные уже самим Далем учебники — «Ботаника», потом «Зоология». По свидетельству современников, они «высоко ценились и естествоиспытателями и педагогами». Но Даль и в учебниках не может скрыть своей бывалости. В «Зоологии» между строгими описаниями расставлены (мелким шрифтом набранные) статейки о рыбном и китовом промыслах, о конных заводах, меховой торговле. Как позже в Словаре при толкованиях слов, так и в этих заметках — картинки жизни.

Кроме учебника, Даль намеревается составить книгу «Зверинец», готовит для нее несколько статей: рассказы о животных — медведе, лисе, волке, верблюде, о повадках и нравах животных, их «разговоре». Статьи полнятся любопытными и своеобразными суждениями.

«Басня о лисе и вороне — быль, этому нет никакого сомненья, — пишет, к примеру, Даль. — Лиса, конечно, не воспевала хвалу вещунье, но увертками своими заставила ее каркнуть тем предостерегательным голосом, которым ворона всегда возвещает о каком-нибудь важном открытии». Человек наблюдательный, Даль замечает разнообразие «сигналов» в «разговоре» животных, описывает «виды» вороньего карканья или куриного квохтанья: «Курица иначе клокчет, сзывая цыплят, иначе предостерегает от парящего над нею ястреба».

В статьях о животных — научные сведения рядом с народными преданиями, приметами, пословицами, местными наименованиями. Рассказы «Зверинца» полнятся занятными историями, которые Даль во множестве знал от очевидцев или которых сам был очевидцем: «Самая злая стая собак не тронет человека, если он ляжет, растянувшись навзничь, закинет руки на голову и будет спокойно лежать; я имел случай испытать средство это… Стая, окружив меня в расстояние не более аршина, порываясь с лаем и воем, не переступала, однако же, известных пределов, точно будто все собаки на привязи. Уверяют, что тем же средством можно спастись от волков; но признаюсь, зная волчий нрав и свойства, трудно этому поверить и еще труднее решиться на испытание».