Жизнь и труды архиепископа Андрея (князя Ухтомского)

Еп. Усть-Катавский Антоний (Миловидов) занимал кафедру еп. Троицкого (викария Челябинской епархии); 25 апреля 1926 года «уклонился» к старообрядцам-беглопоповцам, в 1927 году принес покаяние и, как ставленник архиереев «старого поставления», принят в сущем сане и вновь назначен епископом Троицким (позднее окормлял епархии Бугульминскую, Красноярскую и Енисейскую, Ачинскую, Омскую, Омскую и Челябинскую [404] ; отмечают его особенную любовь к монашествующим, «омчане вспоминают о нем как о кротком и благоговейном пастыре». В 1927 году был арестован в Уфе, отбывал ссылку сперва в Челябинской области, затем в Бугульме, Енисейске, Омске. В октябре 1936 года его арестуют в Омске по обвинению в шпионаже в пользу Японии и 4 октября 1937 года расстреляют [405] .

Изданная спустя два года брошюра уверяет, будто владыка Антоний, будучи в Омске, организовал одновременно в Миасском районе Челябинской области и в Каргопольском районе Курганской области «две контрреволюционные группы духовенства», «посылал директивы, написанные тайнописью… организация имела свой пароль. Эта контрреволюционная банда именовала себя «партией угнетенных христиан», сокращенно «ПУХ». Как и в других подобных случаях, в эту организацию были вовлечены попы, уже ранее судившиеся за контрреволюционную деятельность, а также кулаки. Вот выдержка из письма, полученного одним из членов банды от своего преподобного шефа епископа-бандита Антония: “О. Филимон! Будучи у меня, Вы обещали послужить на пользу патриаршей церкви… Всех вовлеченных в организацию необходимо воспитывать в духе ненависти к советской власти и подготовлять их к выступлению с оружием в руках в случае войны для того, чтобы обеспечить успех нашим освободителям, о которых я говорил с Вами лично…”» [406]

В той же брошюре еп. Саткинский Руфин (Брехов) назван японским шпионом и создателем Уфимской контрреволюционной организации, один из членов которой поведал суду: «Мы ставили своей задачей вооруженное свержение Советской власти и установление в России фашизма; создание контрреволюционных повстанческих групп из числа враждебно настроенных к Советской власти кулаков, бывших белогвардейцев и активных церковников; проведение разрушительной деятельности на предприятиях промышленности и транспорта, а также в колхозах и совхозах, путем вредительства и прямого уничтожения государственного имущества» [407] . Владыка Руфин арестовывался в Сатке в 1930 году, вновь был арестован и расстрелян в 1937 году [408] .

Требовалось время – причем время крутое, – чтобы читатель мог поверить подобной «информации». К 1939 году такая пора настала: ведь поверили советские люди, будто все партийные и советские руководители Башкирии расстреляны за то, что хотели оторвать автономную республику от СССР и передать ее Турции.

Но в 1928 году массы к подобному подготовлены еще не были. Поэтому к большинству последователей еп. Андрея тогда применялся декрет ВЦИК от 10 августа 1922 года об административной высылке, позволявший внесудебным порядком ссылать на срок до трех лет лиц, «пребывание коих в данной местности… представляется по их деятельности, прошлому, связи с преступной средой с точки зрения охраны революционного порядка опасным».

Однако еп. Нижнегородского Питирима (Ладыгина) и его ближайших сотрудников решили вывести на открытый судебный процесс.

В течение 1928 года газеты Башкирии были полны «разоблачительных» материалов, в партийной, профсоюзной и комсомольской среде проводились дискуссии о налаживании атеистической пропаганды, безрелигиозное воспитание в средней и высшей школе сочти теперь недостаточным – настало время воспитания открыто противорелигиозного. Уже после арестов и высылок весны 1928 года в «Красной Башкирии» появился призыв нового образца:

...

Нужно дать поповщине по рукам… Кое-что очевидно устарело и в наших взглядах на религию. Мы не можем больше удовлетворяться отведенными рамками свободы для религии. Эти рамки нужно сузить, и сузить очень чувствительно… Этим вопросом партия должна будет заняться в ближайшее время [409] .

9 декабря 1928 года были арестованы еп. Питирим, трое из поставленных им священников и четыре монахини. Власти не знали, что еще 21 апреля 1927 года он принял схиму с именем Петр (после чего никогда не служил в полном архиерейском облачении, надевая лишь малый омофор), и продолжали именовать его Питиримом. Через день газета призвала к «отпору классовому врагу»: «наступлению церковников противопоставим дружное выступление пролетарской общественности» [410] .