Жизнь идиота

Литературы сейчас нет — есть высокотехнологичное производство (конвейер) литературного товара. Та к и сходят триллер за триллером, детектив за детективом, госпожа Роулинг за госпожой Роулинг…

Писатель ныне — завод или заводик. Или гигантский синдикат. Либо прогорает, либо приносит прибыль — и тогда он желанный гость для всех издательств и менеджеров.

Жаль! Забываются вещи совершенно замечательные — то же самое, как забываются старые холодильники и телевизоры, когда всё новые и новые ставятся на полки.

* * *

Живу посреди распоясавшейся цивилизации.

* * *

В самом центре Азии (до Тибета рукой подать) простодушные монголы рассматривали фотографии небоскребов Нью-Йорка (Рерих показал). И, прищелкивая языками, говорили уверенно: «Шамбала!»

* * *

До чего грустна поразительная еврейка Раневская! Особенно это ее — про Пушкина: стоит поэт, она подходит, грешная: «Александр Сергеевич, я вас так люблю. Так люблю…» — а он: «Пошла отсюда, старая б…»

* * *

Конечно же, напыщенные, полные патетики слова «гвардия не сдается» приписали бедняге Камбронну гораздо позднее. В тот момент, когда уже готова была брызнуть английская картечь, генерал смог только грязно выругаться.

* * *

Почему не стал так называемым рок-музыкантом?

На всю жизнь запомнил: собрали нас, когда я еще в одной группе подвизался, на каком-то конкурсе в «Юбилейном» — чистая «солянка», в режиме нон-стоп десять часов сплошной музыки. И вот когда неожиданно вывалили в коридор из гримерных все эти честолюбия — кто клоуном наряжен, кто чертом, какие-то упомаженные девицы с красными ртами, рога, цилиндры — и вся куча (сотни две, не меньше) двинулась с гитарами и бубнами на выход, мне чуть плохо не стало. Истинный Феллини! Помню — так и прут по коридору ряженые: майки, фраки, ирокезы. И в глазах каждого — выбиться! Любой ценой, пусть даже перед всеми шкуру свою снять, вытряхнуть и натянуть наизнанку.

Я выступил, конечно, что-то промямлил. А потом бочком-бочком оттуда — на воздух.

* * *

У творца должна быть не обязательно трагичная, но все-таки достаточно трудная судьбина… Когда слишком уж идет все по маслу, как-то неловко за него делается.

* * *

Взялся за «Лолиту» — переварил. Тотчас — за «Лужина». Съел моментально. Затем — «Приглашение на казнь», а за ним потянулся было к «Машеньке» — и понял: Набоковым уже перекормлен. Деликатеса много не скушаешь.

* * *

Вспоминается Данилыч (Меншиков — Жаров). Кажется, у Нотебурга. Нашел лозунг (точно большевик):

— Ребята! В крепости вино и бабы!

И куча самцов побежала на крепость.

* * *

В чем суть искусства? Оно одно убежденно говорит об ином мире. Оно — свидетель его существования. И свидетель, который не может соврать…

* * *

Всегда сторонюсь всяческих соревнований. Тошнит от мысли, что, напрягая жилы, придется, как гончая, носиться по кругу «за конфеткой» и обязательно «ставить кому-то ногу на грудь». Всякое соревнование отвратительно хотя бы тем, что неизбежно пробуждает в человеке все самое низкое и мелочное, прежде всего неуемную гордыню и жажду лидерства — то есть то, что в себе нужно задавливать в первую очередь. Вот почему не люблю спорт.

* * *

Хочешь познать счастье? Настройся на скорби. Если ничего такого не произойдет — будешь поистине счастлив.

* * *

Для кого я пишу все эти записки, разбросанные во времени?

Конечно, для вас, друзья мои!

* * *

Многие с удовольствием продали бы душу дьяволу. Вся их беда в том, что дьявол ими попросту не интересуется.

* * *

Я с детства поражен какой-то дурацкой созерцательностью. Тут действовать надо, как-то шевелиться, куда-то бегать — а я все стою, глаза вытаращив. И ни-че-го.

* * *

В следующий раз Христос вполне может сыграть с фомами неверующими очередную Божественную шутку — возьмет и явится в другом обличье. Все две тысячи лет ждут статного молодого красавца, а он возьми и появись в образе горбуна, слепца, покрытого струпьями нищего… да мало ли образов в гардеробе Господнем! И ведь не узнают! Поволокут на крест («нечего под ногами болтаться, когда мы все тут Господа ожидаем»), а потом: «Ну, промашка вышла!», «Опять проглядели!», «Да кто же знал, что Он таким сойдет!» и т. д. и т. п. Поздно, господа! Ждите еще две тысячи лет, если не поумнели.

* * *

Вся литературная жизнь, после которой раньше сохранялись хотя бы письма, черновики и проч., с повальным торжеством компьютера пропала начисто. Архивисты жалуются — от авторов не остается архивов. Все сжирает так называемое виртуальное пространство, все ухается в какую-то бездонную яму и там исчезает бесследно, как в дыре. Вместо бумаги (относительно вечной) мгновенно сгорающие СМС. Умирает человек (современный литератор) — и все вместе с ним растворяется как в соляной кислоте: ни писем, ни рукописей. Истинное торжество пустоты.

* * *

Угораздило меня жить в эпоху, когда на глазах уходит в прошлое старая добрая почта! Для чего теперь традиционный почтовый ящик?

Для рекламного идиотизма и бесплатных газетенок, которые выгребаешь, как мусор.

* * *

Диалог в метро: