Жизнь Витторио Альфиери из Асти, рассказанная им самим

Глупая философія смѣнилась въ слѣдующемъ году изз’ченіемъ физики и этики, которое было распредѣ' лено такимъ же образомъ, какъ на двз^хъ предшествзчо-щихъ кзфсахъ: физика—по з’ърамъ, этика—послѣ обѣда. Физика мнѣ, пожалуй, нравилась; но непрестанная борьба съ латинскимъ языкомъ и мое совершенное невѣжество въ геометріи ставили непреодолимыя препятствія моимъ успѣхамъ. Поэтому я принужденъ, къ великому моему стыду и ради любви къ истинѣ, признаться, что послѣ цѣлаго года занятій физикой, подъ рз’ководствомъ знаменитаго отца Беккаріа, 31 меня не осталось въ головѣ ни одного опредѣленія и я не знаю ничего изъ его кзфса по электрнчествз', столь богатаго з'ченостью и изобилз^г-ющаго замѣчательными открытіями. Тз^-тъ повторилось со мной то же, что слз^чилось по отношенію къ геометріи: благодаря точности моей памяти, я отлично сдавалъ провѣрочныя испытанія и полз^гчалъ отъ экзаменаторовъ болѣе похвалы, чѣмъ з^-прековъ. Поэтомз⁷ зимой 1763 года дядя вздз'малъ сдѣлать мнѣ небольшой подарокъ, чего онъ еще ни разу не дѣлалъ; онъ хотѣлъ вознаградить мое прилежаніе, о которомъ дошли до него самые лестные отзывы. Андрей съ пророческой торжественностью предупредилъ меня за три мѣсяца объ этомъ подаркѣ: онъ заявилъ мнѣ, что изъ вѣрнаго источника знаетъ, что я непремѣнно получу его, если станз' и дальше примѣрно вести себя, но рѣшительно не соглашался открыть, какзчо именно вещь мнѣ подарятъ.

Эта смутная надежна, которая росла и увеличивалась пылкимъ воображеніемъ, воодз'шевила меня и я сталъ еще болѣе з^гсердствовать въ своей поштайской наз'кѣ. Наконецъ, случилось, что слзъа дяди согласился показать драгоцѣнный подарокъ, предназначавшійся мнѣ: то была серебряная шпага, довольно хорошей работы. Увидѣвъ ее, я воспламенился желаніемъ ее имѣть, и я ожидалъ каждый день, что ползшз’’ ее, считая, что вполнѣ это

заслужилъ; но шпага такъ и не стала моей. Насколько я понялъ или догадался впослѣдствіи, дядѣ хотѣлось, чтобы я самъ попросилъ подарить мнѣ эту шпагз’; однако, та самая черта моего нрава, которая нѣсколькими годами ранѣе, въ домѣ матери, помѣшала мнѣ высказать бабз’шкѣ свое желаніе, и на этотъ разъ заставила меня молчать, хотя я и тяготился этимъ. Такъ я и не попросилъ у дяди шпагз^г, и потому не получилъ ея.

Глава VI.

ХИЛОСТЬ МОЕГО ЗДОРОВЬЯ.—ПОСТОЯННЫЯ НЕДОМОГАНІЯ.—ПОЛНАЯ НЕСПОСОБНОСТЬ КЪ КАКОМУ-ЛИБО ФИЗИЧЕСКОМУ НАПРЯЖЕНІЮ, ВЪ ОСОБЕННОСТИ КЪ ТАНЦАМЪ.—ПРИЧИНЫ.

Такъ прошелъ и этотъ годъ занятій физикой; лѣтомъ дядя былъ назначенъ вице-королемъ Сардиніи и сталъ готовиться къ отъѣзду. Онъ з'ѣхалъ въ сентябрѣ, передавъ меня попеченію тѣхъ немногочисленныхъ родственниковъ со стороны отца и матери, которые еще оставались у меня въ Тз'ринѣ. Отъ веденія же денежныхъ моихъ дѣлъ и отъ опекунства онъ отказался или, по крайней мѣрѣ, раздѣлилъ эту заботу съ однимъ изъ своихъ друзей. Съ той поры я сталъ пользоваться нѣсколько большей свободой въ тратѣ денегъ, такъ какъ впервые началъ получать небольшое, но опредѣленное мѣсячное содержаніе, установленное моимъ новымъ опекз^гномъ. Дядя до сихъ поръ рѣшительно не соглашался на это; и, какъ тогда, такъ и сейчасъ, я считаю такой отказъ чрезвычайно неразумнымъ. Весьма вѣроятно, здѣсь мѣшалъ и Андрей, который, производя за меня необходимыя издержки, быть можетъ, не забывалъ и своихъ выгодъ и потомз’ находилъ болѣе удобнымъ положеніе, при которомъ онъ одинъ представлялъ дядѣ отчеты о расходахъ и держалъ меня въ болѣе полной отъ себя зависимости. Этотъ Андрей

обладалъ поистинѣ умомъ государственнаго мужа изъ тѣхъ, какихъ въ наше время встрѣчается не мало и при томъ не изъ наименѣе знаменитыхъ. Въ концѣ 1762 года я перешелъ къ изз’ченію гражданскаго и каноническаго права; эти наз'ки должны были привести меня черезъ четыре года къ славѣ и увѣнчать адвокатскими лаврами. Но черезъ нѣсколько недѣль занятій юриспрзщенціей со мной вновь приключилась болѣзнь, которою я страдалъ два года назадъ, и отъ которой у меня слѣзла почти вся кожа съ головы. На этотъ разъ болѣзненныя явленія были сильнѣе, чѣмъ раньше; до такой степени моя бѣдная голова была мало приспособлена къ тому, чтобы стать арсеналомъ опредѣленій, формулъ и прочихъ прелестей гражданскаго и каноническаго права. Лучше всего было бы сравнить состояніе покрововъ моего черепа съ землей, когда она въ засуху, выжженная солнцемъ, растрескивается по всѣмъ направленіямъ, въ томленіи ожидая благодатнаго дождя. Изъ моихъ ранъ выдѣлялось столько гноя, что пришлось, скрѣня сердце, обречь свои волосы въ жертву жестокимъ ножницамъ, и когда черезъ мѣсяцъ болѣзнь прошла, я былъ на-голо остриженъ и въ парикѣ. Это происшествіе было однимъ изъ самыхъ печальныхъ въ моей жизни; тяжело было лишиться волосъ и надѣть парикъ, который тотчасъ сталъ предметомъ язвительныхъ насмѣшекъ моихъ дерзкихъ товарищей.

17 апрѣля.