Жизнеописание Михаила Булгакова

Глава 14-я – «Маргарита», начатая 29 октября 1933 года, в тетради почти целиком вырезана (сохранились страницы 408–411 авторской пагинации, вырезаны страницы 412–429) и написана заново. В ней впервые является героиня романа. История любви ее и героя изложена короче, чем было это, как вспоминала Е. С. Булгакова, в варианте уничтоженном. В следующей главе – «Губная помада и крем» – Маргарита летит на шабаш. Половина текста этой главы из тетради вырвана, а с нею, по-видимому, и начало 16-й главы, оставшейся в этой редакции недописанной (далее шесть страниц чистых). В 17-й главе – «Шабаш» – Маргарита попадала в квартиру Берлиоза через трубу уже в разгар шабаша. «В раскрытые двери виднелись скачущие в яростной польке пары. Там полыхало светом, как на пожаре. Горели люстры, на стенах 〈полыхали〉 пылали кенкеты со свечами, кроме того, столбами ходил красный свет из камина. От грохота труб тряслись стекла за шторами. Гроздья винограда появились перед Маргаритой на столике, и она расхохоталась – ножкой вазы служил золотой фаллос» (6.7, с. 484–485). Обилие раблезианских подробностей отличает первую редакцию главы «Шабаш» от последующих.

Затем перед Маргаритой и Воландом появлялся мертвый Иванушка, вызванный кем-то (предыдущий лист вырван), по-видимому, для того, чтобы Воланд исполнил его желание; появлялась на блюде голова Берлиоза (с. 495), Воланд, видимо, говорил с ней (последующие два листа вырваны), а затем – с Внучатой (будущим Варенухой), которого он тут же производил в центурионы вампиров; далее разворачивалась сцена злосчастного визита барона фон Майзена (с. 500–507). Заметим здесь же, что страница 506 написана была, согласно авторским датам, 16 ноября 1933 года, страница 507 – через полтора месяца, 30 декабря 1933 года, страница 508 – 4 января 1934 года. Маргарита просит: «Верни мне моего любовника» (6.8, с. 508). Воланд обещает ей это, подзывает Фиелло (будущего Азазелло). «И Фиелло получил приказ, но разобрать его Маргарита не могла, так как он был отдан шепотом. Фиелло преобразился. На нем оказалась ушастая меховая шапка и длинный полушубок» (с. 509). Последние две фразы зачеркнуты, далее вырезаны две страницы – разговор Маргариты с Воландом, объясняющий исчезновение ее возлюбленного («Он написал книгу о Иешуа Ганоцри, – ответила Маргарита», с. 509). Наконец появлялся он сам («Ватная мужская стеганая куртка была на нем. Солдатские штаны, грубые высокие сапоги…», с. 512). Портрет героя разорван записанным с новой строки фрагментом фразы: «…прокуратор Иудеи Понтий Пилат» (7 января 1934 г.). Это – первый в рукописях романа набросок финальных его слов, почти без изменений удержанных в последующих редакциях (1936 г., 7.3, л. 4 об.; 1938 г., 7. 12, с. 1057) – вплоть до последней. (Ср. рассказ Мастера о том, как «Пилат летел к концу, к концу, и я уже знал, что последними словами романа будут: „…Пятый прокуратор Иудеи, всадник Понтий Пилат“».) Воланд дарит любовникам кольца (см. один из пунктов плана – «Обручение») и револьвер поэту. В плане эта глава зафиксирована так: «Евангелие Воланда. Глава II. Револьвер у поэта» (6.6, л. 37).

В «Разметке глав» герой назван «поэтом». В 14-й главе первая страница, следующая за вырезанными, начинается словами: «лепестки и фотографию с печатью безжалостно сжечь в плите в кухне, листки также, никогда не узнать, что было с Пилатом во время грозы» (с. 430). Фиелло читает Маргарите (ср. в последней редакции) отрывок из романа. Итак, в октябре 1933 года (время работы над этими страницами) возлюбленный Маргариты уже определился как автор романа, совпадающего с «Евангелием от Воланда». Он не имеет имени; замысел этого героя более всего поясняется двумя именованиями – поэт и Фауст. Первым определена судьба литературная (напомним противопоставление «писателя» и «мастера» в последней редакции), вторым – жизненная: встреча с Воландом дарует герою любимую женщину, а затем – вечное пристанище от жизненных бурь (разумеется, проекция романа на фаустовский смысловой ряд гораздо многосложнее). Имя Фауст вряд ли должно было стать именем героя. Неизвестно даже, предполагалось ли на каком-либо этапе работы введение его в текст. Оно нигде не встречается, кроме как в планах, и, быть может, существовало только как условное авторское обозначение героя, в какой-то момент готовившееся для названия романа.