Жизни и реальности Сальваторе

– У человека никогда не бывает одна причина, чтобы совершить или не совершить поступок. Тебе сказать все причины? Во-первых, я собирал части богов и знания слишком долго. Те, кто сделал это своими руками, умер естественной смертью. Ответственны ли дети за дела своих отцов, дедов и прадедов? Во-вторых, всё закончилось. Они убили большую часть моего народа. Месть… убивать ради мести? Я бы мог, но… повторюсь, это люди, что своими руками никого не убивали. И в-третьих… я увидел, как они губят сами себя. Медленно, мучительно. Они накажут себя своим стремлением к смерти и надеждой на жизнь в удовольствиях; жадностью и злобой, стремлением грабить и превосходить. Они сами уничтожат себя; и это будет хуже, чем если бы поднялись из могил мёртвые и растерзали бы их.

Учитель отхлебнул чай.

7. Африка

Я иду сквозь тьму.

И неизвестность.

Мы все идём сквозь тьму и неизвестность. В этом состоит наша жизнь, если отбросить все внешние проявления и свести всё к простейшему основанию. Одиноки ли мы при этом?

Мы одиноки, но не одни. Да, тьма и неизвестность окутывает нас, а расстояния громадны – в миллионы парсеков – но всё равно можно дотянуться до другого. Случайно встретить; внезапно открыть душу другого, встретив такой же одинокий корабль. Пусть вы потом больше никогда не встретитесь – что можно, думаю, исправить, – всё равно эти случаи указывают на то, что мы на самом деле не одиноки. Просто наше движение хаотично; у нас различны цели и акценты, приоритеты, даже понимание того, как этого можно достичь. В конце концов, у кого-то ломается межпространственный двигатель, и он оказывается отрезанным от остальных.

Если я топлива не хватит и я останусь дрейфовать в открытом космосе, лишённом берегов – стоит ли в этом случае желать смерти или хотя судьбы, аналогичной моей, сухопутной крысе, что провела плохую диагностику? Месть – достойное ли дело? Но с другой стороны, как иначе заставить человека понять, что он натворил, если он не раскаивается и даже не сомневается в своих действиях? Если у него найдётся миллион отговорок, почему он мог поступить только так, а не иначе? Нужно его наказать. Но нужно ли его наказывать самому, или за тебя это должны делать другие? А может, он накажет себя лучше всех сам? Сухопутная крыса выпьет водки, залезет на стремянку, упадёт и сломает себе шею. И даже ронять на неё ничего не придётся.

Единственное, в чём я уверен – необходимо не то, чтобы мстить, но помогать тем, кто пострадал. Или предотвращать то, что может произойти. Например, холод и голод на планете, на которую я должен доставить груз. Например, жажду в засушливой Африке. Или чью-то смерть, или…

Вот это – помощь.

От раздумий меня отвлёк радар: через него я увидел впереди нечто массивное шарообразной формы. Не корабль ли? Я даже хотел повернуть назад, к «Марии», и проверил количество топлива. Его хватило бы на небольшой маневр, но что, если я тревожусь попусту? Каждая секунда дорога. Каждый грамм топлива – тоже.

Я не стал менять курс.

Нечто увеличивалось, заслоняя звёзды, и вскоре я увидел что это – планета. Планета во тьме; без звезды, без чего-либо.

Холодная чёрная планета.

Будто покойника встретил.

Я всё-таки пожертвовал тридцатью минутами времени, чтобы облететь её вокруг. Чуть меньше Земли, сморщенная от трещин на поверхности, со шрамами-кратерами по всей поверхности, она выглядела старушкой по сравнению с моей родиной, хотя вряд ли отличалась от неё по возрасту. Старушка равнодушно ползла сквозь тьму; притяжение звезды-толстушки действовало на неё, но очень слабо, и полную орбиту она должна была совершить за (я быстро подсчитал) около 1021 земного года. Неудивительно, что экспедиция прошла мимо.

Я оставил старушку медленно нести своё тело сквозь пространство и вернулся на курс.

Вот ей – разве же не одиноко? Оставлена звездой, потерявшая жизнь (если та вообще когда-то существовала на её поверхности, в чём есть сомнения). Идёт сквозь тьму и неизвестность – как я. Но она идёт так давно, что ей всё равно, кто целых полчаса летел параллельным курсом. Чего она хочет? О чём думает? Или в ней остались лишь чувства, самые простые – а мысли давно покинули её вместе с атмосферой?

И разум бедняжки превратился в камень.

7. Америки

Мы спина к спине встали, будто два материка мериканских сцепились, словно осаду какую держим – хотя что «будто»? Осаду и держали. Вокруг мертвяки, la necrófagos[25], причём на самом деле вокруг – будто границу им из мела мы начертили да в центре встали, проклятья да молитвы посылая. Но музыка да песня – вот и вся наша граница, вот и весь наш круг пустоты, за которым пляшут да на нас поглядывать не забывают, как на кувшин вина долгожданный: блюдо после хорошего веселья наметили.

– Здесь все! – выкрикнул Бальтасар. – Все! Даже…