Жизни и реальности Сальваторе

Сидели мы на солнышке, к стене прислонившись. Во тьме перехода шуршал кто-то, да вот не страшно это было: граница тени всё дальше и дальше отходила, вот и глаза горящие да руки смердящие тоже всё дальше и дальше отбрасывались. Какой-то добрый человек, косясь на нас удивлённо, хотел было нырнуть прямо в когти алчущие, да я окликнул:

– Не ходил бы ты, мил человек. Мы вот оттуда.

И на Балду показываю, что лежит да стонет.

Посмотрел-посмотрел человека глазами выпучившимися да и обратно повернул.

Так-то.

– Ну что, Бальтасар, пора нам по домам да отоспаться, а завтра бой наш продолжим, – сказал я, но Балда вдруг ответил:

– Нет.

Опешил я, все опешившим опешивший.

– Как это нет?

– Нет, – Балда начал подниматься на ноги. – Я не… скрипку тяжело найти, да и…

– И что? Хоть десять тебе подарю, хочешь?

– Откуда? Да и… это неважно. Я понял, Чичо. Ты говорил правду: вампиры здесь сила. Сначала я не поверил, но… – он наконец поднялся и теперь смотрел на меня сверху вниз. – Ты прав.

– Я говорил о другом. Бальтасар, нельзя сдаваться!

– А зачем не сдаваться? У них всё! Они – все – упыри! Даже… даже… ну все, понял, дурак? И я, если стану упырём, буду… что-то решать в этом городе. Что-то значить. На меня не будут смотреть как на… мешок с едой.

– Да никто и так не смотрит. Из нормальных, из живых, понимаешь? – меня настигало ощущение ужасной, неотвратимой ошибки. – Бальтасар, ты серьезно? Разве тебе мало рассказов, как это – быть мёртвым?

– Я посмотрел, – он усмехнулся. – Не так страшен чёрт… тоже веселятся, тоже живут, а? Только сил да власти у них поболе, чем у тебя да у меня.

– Да что тебе та власть?

– А то, что я вёл вампиров на верную гибель, и они не сопротивлялись! И я подумал, дурак, что музыка всемогуща. Тогда я пришёл на следующий день, – Бальтасар сделал паузу. – И ничего.

Я отвернулся к стене. Камни, из которых она была сложена, выглядели старыми; их местами покрывал мох, они потемнели и обкатались, соединились, став почти одним целым, лишившись обычных для таких построек зазоров.

– А как же твой дед? Тот, что погиб зря из-за кровососов этих лядащих…

– Просто не буду повторять его ошибки. Не буду умирать вообще. Да и что, дурак я – для всеобщего блага жизнь отдавать? Когда вон там – сидят и пируют?

– А как же музыка, Бальтасар? Ты… если ты умрёшь, ты потеряешь свой дар.

– И что? Что мне даёт эта музыка, Чичо? Хочешь, сам стой да дурачься, людей смеши. Серьёзные люди идут в вампиры.

– Пиявки.

– Это ты их так называешь, – он оттолкнулся от стены. – Ну, я пошёл.

Я кивнул. Не верилось в эту его… глупость никчёмную и откровенную!

Шатаясь, он начал подниматься по лестнице, но вдруг обернулся.

– Если ты хочешь, я, когда стану вампиром, буду тебя прикрывать.

– Иди в задницу дьявола, – отвечал я.

Бальтасар криво улыбнулся и продолжил восхождение.

Где-то вдали раздался грохот – похожий то ли на гром, то ли на обвал.

Это рушился кусок миро-здания.

9. Нога

16 января 83 года.

Когда я пришёл в рубку, там в кресле пилота против обыкновения сидел, капитан. Он комфортно вытянул ноги и читал что-то с экрана; но, услышав, как отворилась дверь, торопливо нахмурился.

– И долго будут эти сучки да задоринки? – грозно спросил он. Тон так не вязался с его добродушным видом и этими задоринками, что я отвернулся, пряча улыбку.

– О чём ты?

– С разделением корабля, пилот. Вашей семье всё равно достались самые невыгодные отсеки.

– Зато пока никто не умирал. А у вас?

Капитан отвёл глаза.

Я развёл руками.

– Но если эти пришельцы проникнут к вам, у вас будут такие же потери. Это глупо.

– Не проникнут. Ты вообще зачем пришёл? Чтобы уговорить меня вновь объединиться? Так не я это решал.

– Новый порядок. Теперь все места общего пользования должны проверяться ответственными лицами. И… ты же близок Джону-Уильяму. Своему деду. Ты мог бы…

– Не мог, – отрезал я, – пока Индиго на свободе.

Капитан побагровел.

– Опять ты за своё! Ходишь и распространяешь грязные слухи! Ещё немного и я…

– Что ты сделаешь? Отстранишь меня? – я засмеялся: надо было быть очень самонадеянным, чтобы верить в то, что единственного пилота Иттелутак можно взять и отстранить. – Освобождай место, кэп. Ты всё проверил или разговор со мной репетировал?

Капитан растерянно поглядел на меня. Неуверенно поднялся; я зашагал к своему месту.

– Какой-то ты не такой, – произнёс он.

– Всё не такое, – отрезал я. – Всё!

Кэп молчал, глядя на меня.

– Мой тебе совет, – кэп наконец заговорил обычным голосом, и я поднял на него глаза. – Чем ходить и за спиной Индиго…

– За спиной?!

– …говорить о нём гадости… провёл бы официальный суд.

– Если ты о доказательствах, то Фред уже приводил их. Вы не поверили.

– Конечно, нет, – казалось, кэп даже удивился тому, что приходится разжёвывать столь очевидные факты. – Все знают, как Фред умел монтировать! Как он подростком делал видео, реальность от вымысла не отличить! И все знают, что Фред ненавидел Иккетно. Конечно, он смонтировал бред, выдумки как доказательство!

– Но я видел, – я чувствовал, как начинаю раздражаться. – Фред ни за что бы ни стал!.. а, дьявол. У вас критического мышления, видимо, совсем нет.