Жизни сестер Б.

Эмили заняла обе верхние койки и работает над каким-то проектом, для которого нужна ручка и бумага; обсуждать характер данного проекта она не желает.

Даже когда Лотта молчит, она слишком громко вздыхает, по словам Эм, и чересчур заметно переворачивается.

– Не обращайте на меня внимания, – говорит Лотта. – Не хочу отвлекать вас от важных дел!

На что Эмили отвечает:

– Ты только этого и хочешь! Тебе нужно больше, чем мы все вместе можем дать. Я занята, перестань уже вздыхать и вертеться!

Лотта задерживает дыхание и лежит неподвижно, как труп.

– Так лучше? – спрашивает она.

Эмили кричит.

Я ищу, но не нахожу в мире ничего хорошего.

ЛОТТА начинает письма, но не заканчивает

Теперь, когда мы снова дома, мы все время стукаемся локтями. Наша комнатка с четырьмя удобными койками сжалась до половины своего прежнего размера – даже с учетом того, что Брен занял спальню тети, которую мы с радостью называли бы гостиной, будь наш брат мужчиной, а не свиньей. Нашим убежищем стала кухня, куда не разрешается войти ни одному мужчине (кроме Ровера), даже новому помощнику отца, некоему мистеру Пятипенсу, в мужественности которого есть сомнения.

Я слишком слаба, чтобы подняться, слишком слаба и телом, и духом. Если мне не дано никого любить, не дано быть любимой, если такова моя судьба, тогда в чем смысл? Если в моей жизни не будет ничего особенного, не будет цели, к которой стоит стремиться, не будет приятного сюрприза, не будет награды в качестве поддержки, тогда к чему вообще эта жизнь?

Папа раздражителен и не хочет, чтобы ему читали; он отказывается от любой помощи, в результате чего по всему дому появилось множество разбитых вещей. Я купила замшевую ткань, чтобы протирать его очки – тогда он хоть что-нибудь увидит. Спасибо, Энн, говорит он, потому что на самом деле ничего не видит и притворяется, будто может отличить нас по походке или по запаху волос.

Меня мучает полнейшая debolezza[7]. Все силы ежедневно понемногу уходят на глажку и починку одежды, и хорошо еще, что Эм, а не я, готовит на всех еду, иначе бы мы умерли с голоду. Только в ней одной течет живая кровь. Огонь, который когда-то пылал во всех нас, теперь вообще не разгорается.

Эмили выболтала Пегому удивительную вещь. Она сказала, что у Энн есть «занятия поинтереснее», чем отстирывать рвоту с его штанов. Это какие же, скажите на милость? – откликнулся он. Ее жизнь – это раковина, внутри которой нет жемчуга. К примеру, писать роман, ответила Эм. Я начала спрашивать Энн. Да так, сказала она, ничего особенного, простенькая вещица. Да, она и впрямь исписала множество страниц, множество простеньких страниц, обычные страницы. Шаг за шагом, страница за страницей, вот увидишь, она допишет эту простенькую вещь, и она получится хорошей, пусть и небольшой, но четкой и понятной. Наша Энн пишет роман, малютка Энн! По такому поводу отдала ей мою любимую ручку, подаренную папой перед отъездом; видит бог, уж мне-то она ни к чему.

Единственный мальчик был вынужден признаться, что он тоже пишет роман, но вовсе не маленький; нет, он пишет Нечто Грандиозное, Огромный Труд, Труд, переполненный важностью, на самую достойнейшую мужскую тему, которую он тщательно исследовал, ведь он живет этим Трудом, заполонившим его разум и душу. Его невероятно раздутая тема – несчастная любовь. Плотская любовь, говорит он, зловеще поглядывая на незамужних сестер, любовь плотская, однако омраченная внешними дурными силами. Любовь, которую невинные девы и представить не могут!

И где же этот Труд, спрашиваем мы, так как никто не верит в его существование.

Вот здесь, глубокомысленно отвечает он, постукивая по своей немытой голове.

Нам требуется вдохновение – даже Энн, непоколебимая Энн, бледна и не так активна. Боюсь, ее поразила опасная боль, боль душевная. (Эм спит под всхлипывания Энни, и они с Ровером храпят каждый на своей койке.) Начну с очевидного, хотя Эм не любит очевидности: начну с ее матраса.

ЭМИЛИ в бешенстве

Лотта копалась в моих личных вещах нашла мои Стихи. Давайте Мы Все Напишем Стихи заявляет она Мы Отправим Их Как Книгу. Она мне больше не друг она чудовище которому неизвестны другие чувства кроме как к самой себе и своему ненормальному любовнику обезьяноподобному горбуну м-ру Х. Интересно, продолжает ли он ей потакать. Энни ничего не понимает ведь ее стихи очень простые а прочитав мои Лотта меня уничтожила.

Часть 4. Работа

Комедия в пяти актах

Глава, в которой Шарлотта находит стихи!

1.

Эмили (лицо красное, кричит над рагу, размахивая деревянной ложкой, как всегда неопрятные волосы выбиваются из хвоста): В итоге ты меня уничтожила!

Шарлотта (сидит в напряжении за кухонным столом: не шевелится, не может пошевелиться):…