Жизни сестер Б.

Лотта: Я предлагаю кое-что обсудить.

Эм (сложив руки на коленях): Слушаю.

Лотта: Обсуждение касается безделья.

Эм: Продолжай.

Лотта: Один из аспектов безделья – это отказ действовать вне своей сферы; и чем у́же эта сфера, тем сильнее безделье. Писанина не требует особых усилий. А вот ставить слова друг перед другом, позволять им воздействовать на человека – это совсем другое дело!

Эм: Хочешь сказать, я бездельничаю? Мне не нужна лесть, но и критика тебе не поможет.

Лотта: Эм, я не тебя имею в виду! А Энн!

Эм (заинтересовавшись): Энн?

Лотта: Наша Энн пишет стихи! Мне это известно из разных источников.

Эм: Просто ты подслушиваешь наши разговоры.

Лотта (обводит руками тесную комнату): Как будто у меня есть выбор! Она пишет стихи, хочет, чтобы их читали, но ей не достает уверенности.

Эм: Младшей быть нелегко.

Лотта: Наверное, считает, что мы ее затмили.

Эм (сердито смотрит).

Лотта: Возможно, просто потому, что мы немного повидали мир.

Эм: Вероятно.

Лотта: Предлагаю издать сборник стихов. Напишем их втроем и сделаем себе имя. А те, кто смотрит на Энн свысока, думая, что она простая няня, увидит ее в новом свете. Она и сама увидит себя другой!

Эм: То же самое можно сказать и про тебя: твоя гордость задета равнодушием остальных.

Лотта: Вот бы наша фамилия стала знаменитой, иначе я пойду своим путем, сама буду публиковать.

Эм: Когда ты в последний раз писала стихи?

Лотта (подходит ближе): Давненько. Ладно, да, уже несколько лет не сочиняла, но они еще хороши. Прочитай внимательно и попробуй сказать, что это не так. Я уверена, что и стихи Энни тоже неплохие, ведь она девушка трудолюбивая, с острым умом и чувством.

Эм: Это верно.

Лотта: Тогда займемся этим делом?

Эм: Ради Энн?

Лотта: Ради Энн.

5.

Энн: Так мы сможем опубликовать стихотворения Эм?

Лотта (шепотом): Другого способа нет. Мы должны согласиться с ней, иначе ничего не выйдет.

Энн: Тогда я буду рада помочь, если ты будешь рада задействовать и меня.

Лотта: Эм сказала, чтобы не использовали настоящие имена.

Энн (кивает).

Лотта: Эм хочет издаваться как Ровер.

Энн (кивает).

Красавицы

Глава, в которой три сестры создают книгу (от лица Лотты)!

Дорогой дневник,

Я весь день улыбаюсь. Никогда не улыбалась так, как улыбаюсь сейчас, поскольку мы копаемся в наших стихах, выбираем, сортируем, проверяем. Мы не сентиментальничаем, мы жестоки, яростно обсуждаем каждую строчку; нам нужно защищать искусство и наши добрые имена (хотя мы планируем скрывать их под вымышленными). Мы облачились в доспехи проницательности и вкуса; мы ищем силу, глубину, хорошую рифму, а также ясные и правдивые образы. Мы снова гении Стеклянного города, Светлые Ангелы, четыре стороны света, хотя нас только трое: впрочем, Эмми достаточно умна, чтобы сойти за двух гениев – даже за трех! Я рада оказаться хотя бы в сноске, Энни тоже.

Детям знакомы такие минуты счастья, когда, забыв об остальном мире, они настолько теряются в дружбе и игре, что настоящее становится всем, а прошлое и будущее, в которых таятся все печали и заботы, – ничем. Их способности оттачиваются в этот момент, который потому и идеален. Некоторые обладатели мощной духовной натуры (среди которых и мои сестры) способны приблизиться к этому чувству через встречу с Природой или Духом, но в его самой сильной и могущественной форме мы испытываем это состояние только через союз умов, союз намерений. Я совсем забросила свою мечту о таком союзе – а в двадцать девять лет вновь нашла ее у моих сестер! Они способны вникнуть в мой разум, в мой дух и сердце и достойно их оценить. Они видят все множество моих недостатков и все равно любят меня такой, какая я есть!

Стихи, которые я отдаю на публикацию, старые, хотя от этого не менее любимы. Во многих затрагивается тема из Стеклянного города, выхватывая одно мгновение из этого повествования и развивая до вневременного пласта поэзии; я чувствую, что они хороши. Стихи Энни простенькие, но и они не должны отвлекать нас от главного замысла, то есть донесения стихотворений Эмили до всего мира. Пусть я мало чего добьюсь в жизни, но если преуспею в этом, то уже будет достаточно.

Дорогой дневник,

Мы смеемся за кухонным столом, придумывая псевдонимы. Рассматриваем очевидные варианты: Карлотта, Эммилисиус, Аннечка, Эммелина, Анника, Эмбли, Лотта, Аннабель. Затем Эм предлагает попробовать неженские имена, и мы соглашаемся. Я Картер. Эм становится Эмерсоном, а Энни – Артемисом. В качестве фамилии можно взять Бренуэлл, в память о тете, но можно подумать, что это в честь Бренуэлла, Единственного мальчика, поэтому лучше сократить до Белла – звучит ярко и отчетливо, даже звонко! К тому же сможем называть себя беллами, то есть красавицами, отчего даже Энни смеется.

Дорогой дневник,