Жизни сестер Б.

Няня-простушка продвигается вперед. Теперь уже сама мать интересуется Бренфордом. Как там поживает образец? Вот, посмотрите, отвечает няня-простушка, и достает еще одну фотографию: приятный цвет лица, широкая улыбка. Няня придерживала этот снимок для подходящего момента: они в огромном пустом доме, мать и ее семья, здесь так много безлюдных комнат.

У меня есть идея, говорит мать. Ты, может, сочтешь это за каприз, но твой замечательный брат случайно не согласится… стать гувернером для моего малыша?

Няня-простушка изображает изумление. Прикрывает рот рукой, делая резкий вдох.

Даже не знаю, миссис Ричардсон! Однако спросить не помешает…

Это правда, няня-простушка? Это правда, что ты и представить не могла связь между мадам и твоим братом? Ты действительно думала, что он может заинтересоваться девочками-подростками? Возможно, ты воображала, будто интрижка с матерью поднимет вас на новый уровень в глазах этой семьи? Мальчик перестанет пинаться, девочки задумаются о твоих чувствах, быть может, тебя пригласят на ужин со всей семьей, никакого больше изгнания на кухню и обеда в компании беззубого садовника? Разве ты не предполагала, что подобная связь поможет твоей семье еще быстрее разбогатеть, тем более что ее муж давно при смерти? Скажешь, что такая мысль даже не приходила тебе в голову? Сводница! Сутенерша!

Меня тошнит от няни-простушки – у этой героини не самый приятный характер, да у нее вообще нет характера.

А где же была я? Продумывала Сюжет или, точнее, роль сюжета в Сюжете. Хитрая няня!

И вот так случилось, что Бренфорда, крепкого парня двадцати пяти лет, наняли к Ричардсонам… И денег, естественно, пообещали куда больше, чем платят няне-простушке.

Что еще будет в романе? Только развитие событий: интриги, теннис, смех. Два года шорохов за закрытыми дверями, спутанные волосы, неуместный смех; безвкусица, опоздания, слишком долгие взгляды; слова мы и нас – а няня и не в курсе! Она надеется на Фрид, она видит брата лишь таким, каким всегда знала, энергичным, но благородным. Случившееся легко опознать, хотя и больно представить.

Любят ли они друг друга, мать и Бренфорд, или это просто похоть между стареющей матроной и неповзрослевшим мальчиком? Миссис Р. хочет считать себя юной; мальчик воображает себя выросшим. В такой теплице растет вожделение; а что касается любви, мне трудно ее изображать, поскольку я никогда ее не видела.

Итак, дело подходит к разоблачению и развязке. Застукает их садовник, ибо он омерзителен. Он будет за ними шпионить. Чтобы добавить драматичности, пусть они окажутся на берегу моря. Семья уезжает в отпуск, оставив Бренфорда дома! Но он не может находиться в разлуке со своей возлюбленной – и тайком следует за ней! Любовники проводят время в раздевалке; там-то их и замечает садовник! Он верен своему хозяину или, что более вероятно, чувствует возможность наживы – и поэтому шантажирует, причем неумело, или со злости просто сдает их. В любом случае, муж в ярости.

Почему садовник поехал в отпуск вместе с ними? Не знаю, потом с этим разберусь.

Мать утверждает, что садовник ошибается, где он вообще увидел этого гувернера, этого мальчика, который вряд ли сможет заинтересовать женщину? Только не здесь! Когда ей предъявили доказательства (какие именно? фотографию? письмо? оброненную ленточку?), жена срывается! Говорит, что он проявил силу, то есть настаивал, а она сопротивлялась! Она никогда не предала бы мистера Ричардсона! Почему она молчала, почему не уволила негодяя? Ох, любимый мой Ричард, я не хотела тебя беспокоить, поскольку твое здоровье такое хрупкое. Но, конечно, увольняй мальчишку, ты сам знаешь, как будет лучше. И сестру тоже: она теперь странно на меня смотрит.

Приходит письмо от адвоката, но Бренфорд не появляется, а продолжает прятаться среди кустов, свистом подзывая свою даму, оставляя записки среди теннисных мячей, которые она не видит, ведь теперь ей не с кем играть, поэтому следом присылают судебный запрет.

Но вернемся к няне. Что же с няней? Кульминация поджидает ее даже раньше: она наконец узнает о том, что и так для всех было очевидно. Сгорая от стыда, она уезжает из этого дома, пока брата не нашли, и возвращается к родным, для которых за четыре года стала чужой. Ее отъезд, кстати, как раз может насторожить садовника, который из подозрений последует за хозяйкой, но няню это уже не волнует, – на ней лежит ответственность за начало их отношений, но не за разоблачение.

Да, так и есть, именно эту историю я хотела бы рассказать.

Разлука и разлука

Глава, в которой Бренуэлл томится по своей Даме (от лица Эм)

Я: Вот Все Самое Хорошее, то есть ребрышки; а здесь благополучие, это капуста. Нам же нравится, как Энни сложила салфетки? А ее тюльпаны?

Папа, Лотта, Энни согласно кивают, передают еду.