Жизни сестер Б.

Человек, прибегающий к таким сравнениям, несомненно испытывает к себе некоторое отвращение. Лотту раздражало, что она не в силах повлиять на этот замкнутый круг из ожидания, разочарования, восторга, ожидания и отчаяния. Она всегда стремилась управлять своими чувствами, а здесь у нее не получалось. Так были ли эти чувства просто дружескими? Верится с трудом.

Вторым аргументом в пользу наличия «чувств» станут «загадочные» три дня в октябре, за которые их отношения, какими бы они ни были, навсегда изменились.

Что произошло в те три дня? Опять же, мы точно не знаем. Известно только, что Лотта писала «В.» с весны, а к концу лета отправила Джонсу первую половину романа. Две недели спустя он отправил ей официальное письмо как часть их профессиональной переписки. По половине книги он высказывался одобрительно, но не без оговорок:

«Я не уверен, что молодой человек вашей главной героини – достойный персонаж, – писал он, – или, быть может, вы планируете сделать его более привлекательным ближе к концу книги?»

Лотта была в восторге. Она написала официальное, почти эйфорическое письмо, заверив Джонса, что у нее большие планы на этого «милого молодого человека». Редактор не найдет в нем недостатков. Он будет лучшим мужчиной, когда-либо украшавшим ее страницы, и тому подобное.

Когда Джонс не ответил, Лотта впала в уныние. Клиническая депрессия, последовавшая за смертью Бренуэлла, Эмили и Энн ушла, но ее сменила привычная удрученность. Ночью ей снились кошмары, мрачное настроение надолго затягивалось, вдобавок были длительные периоды бессонницы и странные боли в теле. После трех недель ожидания она слегла, ее организм «не осилил подобную аритматику».

Почему же он не ответил? Лотта ему наскучила, или его вниманием завладел другой автор, другая женщина, или подхватил простуду, или же его мать подхватила простуду? Мы понятия не имеем. Как и Лотта, мы знаем лишь, что он молчал.

Со временем Лотта отправила Джонсу «официальное» письмо с просьбой о визите. Написано он формальным тоном в соответствии с их профессиональным общением. «Необходимо обсудить один вопрос; от этого зависит будущее «Г», – писала она. Джонс вновь пригласил ее в дом своей матери.

У нас нет сведений о том, что произошло во время этой встречи. Известно, что Лотта купила по этому случаю платье (цвет: саламандровый), информация сохранилась в ее подробных финансовых отчетах. Известно, что она купила для Джонса коробку кубинских сигар, а еще огромную книгу кроссвордов, предположительно, для миссис Джонс; известно, что она заплатила за подарочную упаковку и узорчатую ленту. Вот и все, что нам известно, помимо того, что после тех выходных все переменилось.

Джонс и Лотта никогда больше не встретятся лично, не будут обмениваться электронными письмами, поддразнивать друг друга и так далее. Лотта стала направлять рабочие письма с подписью «главному редактору». И «забросила» компьютер, не забывая лишь протирать от грязи жесткий диск. (Заявления о том, что она якобы выбросила его в окно и компьютер упал возле мусорных контейнеров во дворе, предстают сомнительными.)

Таковы все доступные нам факты; кроме этого, ничего не известно. Такой поворот событий говорит о том, что в те три дня были задеты чьи-то чувства; учитывая чрезвычайную восприимчивость Лотты, небезосновательно предположить, что именно с ее стороны. А принимая во внимание дальнейшую размолвку, кажется маловероятным, что чувства были не более чем «дружескими».

Возможно, самое убедительное свидетельство (если оно действительно убеждает) наличия чувств с чьей-то стороны – это «В.», наш третий аргумент. В первой половине романа «В.», часть которого Лотта отправила Джонсу, рассказывается о женщине (В.), по описанию похожей на саму Шарлотту: умная, сдержанная, скрывает внутри бурю эмоций, проницательная, остро воспринимающая иерархию общества и свое место в ней, остроумная, скромно одетая, склонная к депрессии.

В. знакомится с Бойдом, человеком, чьи качества напоминают Джонса: молодой, красивый, приятный в общении, галантный, умный без лишней заумности (немало, однако, хороших черт). Дружба с Бойдом (и его матерью!), как и его письма, которые поначалу приходят часто, не дают В. сломаться.

О чувствах В. к Бойду можно только догадываться: она с нетерпением ждет писем, но почему – из-за своего одиночества или из-за «неравнодушия» к нему? Непонятно. Ясно одно: Бойд не питает к В. нежных чувств, он обожает некую Амелию. Этот типаж уже знаком нам по творчеству Лотты: светловолосая красавица, душа общества, принадлежит к известному классу; она не перетруждается физически или умственно. Вероятно, именно это обстоятельство имел в виду Джон, когда предлагал сделать героя более «привлекательным», ведь не может же Лотта не осудить Бойда за такое ребяческое легкомыслие, не говоря уж о его наивности.