Жизни сестер Б.

С уверенностью мы можем сделать только один вывод: героиня «В.», похожая на Лотту, очарована кем-то, похожим на Джонса, но выбирает совсем другого человека, который, с ее точки зрения, его превосходит. Она расквиталась с джонсоподобным персонажем, поставив его в пару с Амелией, из чего мы понимаем, что Лотта оценивает его недоброжелательно, даже если их возможный союз будет счастливым.

Джонсу это не понравилось. «Я принимаю рукопись в нынешнем виде. Однако я бы предпочел, чтобы В. выбрала жизнерадостного, а не мрачного героя, да и чем первый заслужил такую поверхностную даму? Думаю, такая же точка зрения будет у наших читателей, что отразится на кассовых сборах».

Далее станет ясно, что правы были оба.

Ты все еще здесь

Глава, в которой Шарлотта находит друга

Дорогая Нелл,

Конечно, я тебя помню: волосы собраны в хвостики, подшитые платья, способности к математике? Мы недолго переписывались после моего ухода из школы, обещая друг другу Вечную Преданность, хотя мое место вскоре было занято какой-то новой подругой – что ж, таковы дети, да и многие взрослые, как я узнала! Очень любезно с твоей стороны написать мне.

Статья, которую ты прочитала, по сути правдива. Моих сестер, тех двух сестер, что бросили меня, когда мы с тобой познакомились, больше нет и брата тоже. Все это произошло так быстро и неожиданно, что я до сих пор, два года спустя, опустошена горем. В тот момент меня осадили доброжелатели, заваливавшие банальностями из своего бесконечного колодца добрых желаний. А ты предлагаешь дружбу! И за это я благодарю тебя от всего своего скорбящего сердца. Ты помогла ему раскрыться, хотя обычно оно полно горечи и спрятано от остальных.

Когда мы с тобой встретились, я была сестрой; быть может, теперь моей сестрой станешь ты.

Дорогая Нелл,

Спасибо тебе за письмо! Ты права, некоторые с осуждением относятся к моим терзаниям. Твердят об утешительном воздействии времени, хвалят за то, что я с каждым разом выгляжу все лучше. Нелл, мне не лучше. Вот досада! Что делать с человеком, которого так подкосила утрата? Прошел год, два: конечно, я должна двигаться дальше! Нелл, я никогда не смогу сдвинуться! Печаль – как океанский прилив (недаром так говорят): она то накатывает, то отступает, накатывает и отступает. Она подхватывает ракушки и уносит их на глубину. Как ей сопротивляться?

Первый год я ничего не чувствовала; была одна лишь боль – точнее, пожалуй, и не опишешь. Второй год я пыталась, как призрак, проникнуть в этот мир. То время я жила во мраке: год шел, но ему не хватало цвета и деталей. А что сказать про следующий? Падаю ли я на пол, когда слышу скрип половиц и думаю, что это они? Уже не так часто. Здорова ли я? Нет, Нелл, не здорова! Тебе показалось, что я хорошо выгляжу на обложке женского журнала? Нелл, они меня загримировали с помощью тональной основы, сорокаминутной укладки волос и светофильтров – мне даже форму лица изменили, потому что оно, видите ли, слишком квадратное! В итоге она выглядит хорошо, а вот я не очень!

Но да, как ты заметила, я выпустила «Шире!» – мою новую книгу – на волю, хотя людям она не особенно интересна. Я привлекаю внимание, а «Шире!» его достается намного меньше. Действительно, этот роман вышел под моей настоящей фамилией. Это Эмили, сестра, которую ты не знала, настояла на том, чтобы мы использовали псевдонимы. Я, желая ей угодить, согласилась, но все же (несмотря на мою искреннюю, как ты знаешь, скромность) мечтала о литературном успехе. Я желала (признаюсь, понурив голову) славы и богатства: и если с богатством все понятно, он могло бы обеспечить будущее моей семье, то слава? Как же я была глупа, в отличие от мудрой Эмили, ведь центр внимания вовсе не для нас. Я всегда была невидимой и предпочитаю оставаться такой – невидимкой Белл. Становишься известным автором и вокруг видишь только угодливые лица: ложь, заискивание и притворную вежливость, – и, хотя все это и впрямь составляет часть человеческой природы, она мала и неинтересна по сравнению с тем, что можно увидеть, оставаясь незамеченной.

Как только наши имена были раскрыты широкой публике (видимо, так называемые журналисты могут на вполне законных основаниях копаться в чьем-то мусоре или в мусорной корзине издателя, а затем делиться со всеми своими находками), я умоляла выпустить «Шире!» под другим псевдонимом. Мой издатель отказался, хотя в остальном он человек образцовый. Говорит, что мое имя – это «бренд». Как будто я марка кофе.

Дорогая Нелл,

Ты спрашиваешь, чем я занимаюсь, оставшись одна. Что ж, я подготовила к печати исправленное переиздание наших «Стихов» и книг моих сестер с новыми обложками (больше никаких домохозяек, выглядывающих из-за шторы в таинственную даль). Дабы противостоять обману, распространяемому рецензентами, которые назвали моих сестер незрелыми охотницами за скандалами, в предисловии я рассказала о том, какими они были на самом деле. Хотя миру нет дела до правды. Людей не волнует ничего, кроме «Джейн».