Жонглёр

Несколько шпалер отряда русских добровольцев были построены в тени пальм и акаций. На новое и сложное диверсионное задание брать кого-то из других частей Европейского легиона не решились. Перед строем вышли подполковник Евгений Яковлевич Максимов и штабс-капитан Александр Николаевич Шульженко.

– Соратники! – обратился ко всем Евгений Яковлевич. – Поскольку вы прибыли сюда добровольно, то распоряжаться вашими жизнями не хочу и не имею права. Всем известно, какой урон нашим войскам наносят английские блиндированные поезда. Дерзость и высокомерие противника возрастают с появлением каждого нового состава. Пора это прекратить и уничтожить их. Командиром группы я назначил штабс-капитана Шульженко. В предстоящую операцию пойдут только добровольцы…

В этот момент все шеренги сделали шаг вперёд.

– … а из них – только те, кого отберёт Александр Николаевич. Понятно?

– Так точно! – выдохнул батальон.

– Желающие остаются в строю, остальным – разойтись!

Но ничего не изменилось. Шалое солнце, пыльные акации и пальмы да те же шеренги в тени.

– Тогда мы сейчас пройдём по рядам и поговорим с каждым.

Максимов и Шульженко пошли вдоль строя. Старались отбирать опытных и зарекомендовавших себя в боях.

Последним в отряд, к радости Пётра, взяли Семенова. Было известно, что диверсант и всадник из бывшего художника, скажем так, средний, но снайпер и подрывник – отменный!

Цыганков с радостным сердцем принялся за тщательную подготовку. Оглядел обоих жеребцов, вымыл их, накормил и напоил. Проверил всё оружие и амуницию. И по сумеречному холодку, в сопровождении двух местных проводников, отряд выступил на задание. Предстоял длительный переход до предполагаемого места дислокации поезда.

Пока тянулась своя и нейтральная территория, Пётр говорил почти без умолку.

– Слушай, а вот побьём англичан…

– Ты уверен?

– А-то!

– Не говори: «гоп», пока не перепрыгнул, – засомневался Владимир.

– Это ясно, как божий день! Они сюда за чужим пришли, а чужое всегда ой как трудно даётся. В руки само не прыгает, попотеть придётся господам англичанам. А они этого очень не любят.

– Такое впечатления, что ты с ними минимум полжизни бок о бок прожил.

– Про них дед мне столько понарассказывал! Он казак, а у казака глаз намётанный, – как самый весомый аргумент выложил Цыганков. – Известно, что своё оборонять всегда легче. Всё за тебя, всё тебе в подмогу.

– Чует моё сердце: налетит их скоро, как саранчи. И надают они нам – не мытьём, так катаньем, – заскучал Семенов.

– Не боись, в любом случае отступят! Не завтра, так послезавтра, не послезавтра – так через неделю, месяц, год. Всё равно уйдут! Не их это место, – упорствовал Пётр.

– С бурами понятно, они за своё кровное воюют, – добивался истины Владимир, – а тебе что здесь надо? Вот кончится война, ты что – спокойно станешь алмазы из земли выковыривать?

– А почему бы и нет? Я эти земли и потом, и кровью полил, имею полное право. А что?

– Я думал, что после всего произошедшего с тобой здесь, ты захочешь сделать что-нибудь такое, чтобы земля расцвела.

– Да она и так цветёт! Палку воткни – тут же станет колоситься.

– Я в более широком смысле. Людям жизнь облегчить: дома поставить, заводы открыть, города возвести!

– Тогда только алмазы спасут, – безапелляционно заявил Пётр.

– Чем же ты от англичан отличаешься в таком случае? Так же пришёл ободрать их, как липку!

– Ну, ты-то не очень-то задирайся. Не посмотрю, что мой друг, промеж глаз залимоню – эхо три дня стоять будет. Сравнил: я и англичанин! Они же уже сколько веков всё по миру хапают? Местных дурят, а потом пьют кровь, как клопы.

– Они много веков, а ты с момента появления мысли об алмазах.

– Коли бы не знал тебя, то подумал бы, что ты за англичан.

– Я разобраться хочу.

– А я честно: ребята, так, мол, и так, дайте делянку в разработку. Сколько вам, сколько мне? Ударили по рукам и расстались лучшими друзьями. Им все одно самим это не поднять. Так пусть лучше камушки эти пользу хорошим людям приносят.

– Хорошие люди – это ты?

– У тебя обратное обо мне мнение?

– Нет!

– А эти, – подразумевая англичан, неопределённо махнул Пётр, – никак не успокоятся. В Крымскую на нас турок настропалили, а потом и сами влезли. И здесь такая же картина. Турок только нет. Попомни мои слова – сейчас делают и дальше так же поступать станут. Всё им неймётся. Своим делиться не желают, а чужое должно принадлежать всем, вернее, только им. Американцы от них недалеко ушли. Замашки те же.

– Уверен?

– А индейцы?

– Ты прав.

– Так вот и я о чём. Закончим войну, останешься со мной работать?

– Так до этого далековато.

– Ясный день, что не завтра. Я в принципе.

– В принципе… – сделав небольшую паузу, Владимир почесал нос. А Пётр буквально впился в него глазами. – Дома нет, никто меня не ждёт. Я не против.

– Отлично! – с видимым облегчением воскликнул Цыганков. – Пару лет здесь оттрубим, а потом назад ко мне, в станицу. Такой дом тебе поставим, сад разобьём! Закачаешься! А невесту какую сыщем! – с наслаждением мечтал Цыганков. – Эх! Черноглазую, чернобровую, взгляд гордый, спинка ровная, походка плавная. Не идёт, а пишет…