Жребий изгоев

– Всеслав напал на Киев, – кивнул великий князь невозмутимо. – Нам нужна вся наша сила вместе.

– Эти два изгоя снюхались меж собой, – неприязненно бросил средний брат. – Не зря Всеслав высунулся именно сейчас…

– И что же мы сегодня имеем? – рассудительно спросил Всеволод. – На севере у нас Всеслав… в Полоцке его достать трудно. Кривская земля – природная крепость … да и… Тьмуторокань за спиной оставить…

Поймав на себе враз два непонимающих взгляда, младший пояснил:

– От Тьмуторокани до Чернигова и Киева столько же, сколько и от Киева до Тьмуторокани. Мы уйдём к Полоцку, а Ростислав в Поросье[2] через седмицу будет. С донской-то да кубанской помощью.

Святослав побагровел. Да и великому князю стало не по себе.

– Ты мнишь, он осмелится…

– Мстислав Владимирич осмелился, – усмехнулся Всеволод.

Удар попал в цель.

– Тогда – Тьмуторокань! – воскликнул черниговский князь, внезапно осознав, что такой поход ему на руку.

– А Всеслав тем часом возьмёт у нас Плесков, Смоленск или Новгород, – предложение Святослава великому князю пришлось не по вкусу. – А то и Киев!

И впрямь. Куда ни кинь, всюду клин.

– Да что же это! – Святослав в бешенстве стукнул кулаком по столу – подпрыгнула деревянная чаша с вином, дорогая влага полилась на белую скатерть рубиновым пятном. Всем сразу стало не по себе – уж больно пролитое вино напоминало кровь. – Неуж мы ничего не можем сделать?

– Просто надо решить, кто из них сейчас опаснее – Ростислав или Всеслав, – тонко улыбаясь, ответил Всеволод.

– Всеслав… за ним стоят язычники, – задумчиво сказал великий князь. – Там, в кривской земле их слишком много. Волхвы…

– Но Ростислав ближе к Киеву и Чернигову! – возразил средний брат.

– Верно, – кивнул Изяслав. – Но у меня есть одно средство, чтобы сделать тьмутороканского князя безопасным.

Глеб и Святослав враз насупились, услышав, как старший Ярославич назвал мятежника тьмутороканским князем, но зато оживился Всеволод.

– И какое же?

Изяслав обвёл братьев и племянника торжествующим взглядом и молча ударил рукоятью ножа в бронзовое блюдо.

Дверь отворилась, и на пороге показалась женщина – высокая и черноволосая, чуть скуластая, но очень красивая, в дорогой княжьей сряде и с горделивой осанкой.

Волынская княгиня Ланка.

На Вышгород спускался вечер.

Калика, спотыкаясь, брёл по пыльной тропе в ремесленном посаде. Кто-нибудь сторонний мог бы подумать, что старик пьян. Но он просто очень устал – на шестом десятке лет усталость приходит неожиданно и часто.

Город был обнесён высокой рубленой стеной, хотя казалось бы – кого опасаться Вышгороду? – он не был такой уж важной крепостью на пути Степи, а с севера врага в Киеве опасаться не привыкли. Война Владимира с Ярополком и Ярослава со Святополком показала ошибочность таких суждений. Но часть посада всё-таки не была укреплена – полуземлянки жались прямо к сосновой роще у берега Днепра.

Калика дошёл до крайних домов, остановился, отдыхая, потом вдруг цепко осмотрелся и нырнул в поросший чапыжником сосняк.

Тропинка скоро привела калику к небольшой поляне – не зная дороги, можно было и заплутать, и поляну не найти.

Посреди – несколько резных столбов.

Капище.

Калику уже ждали – у подножья самой большой капи, резного старого дуба, Перунова лика, сидел сухощавый старик в посконине. Глянул на калику пронзительно.

– Ну?

– Они взяли Ланку. Волынскую княгиню. И детей.

Старик помолчал несколько мгновений.

– Но тогда стоит ждать, что Ярославичи взаболь возьмутся за кривскую землю, верно?

Калика глянул на старика и опустил глаза.

– Мы предупредим Всеслава Брячиславича, – бросил старик. – А лучшая защита – нападение.

– Не бойся, княгиня, – мягко сказал Изяслав уже в который раз. – Тебе бояться нечего. Особенно если твой муж поведёт себя разумно.

Великий князь незаметно надавил голосом на слово «особенно». Тут и глупец поймёт.

Княгиня села, обняла себя за плечи. Её бил озноб.

– Мы даже отпустим тебя к мужу, – великий князь улыбнулся. Святослав вскинул голову, в глазах горело возмущение. Но смолчал. Всеволод глядел с любопытством – и только. – Мы даже дадим тебе сотню воев в сопровождение – путь через степь сейчас слишком опасен. А на море начинается время бурь.

– А мои дети? – княгиню на миг даже перестала бить дрожь.

– Нельзя подвергать мальчишек опасностям такого тяжёлого пути, – Всеволод чуть усмехнулся. Он знал – княгиня всё понимает. – Они останутся в гостях у великого князя. Наверное, здесь, в Вышгороде…

– Мне ждать до весны? – горько и неуступчиво спросила Ланка – в чёрных глазах полыхнуло пламя. Хороша, – невольно залюбовался великий князь.

– Нет, – всё так же мягко сказал он. – Вряд ли это имеет смысл.

– Без своих детей я никуда не поеду! – княгиня вскинула голову, сжала в руках невольно взятую со стола ложку.

– Как знаешь, княгиня, – голос великого князя стал равнодушно-холодным. – Ты всё равно будешь жить отдельно, не с ними. Скажем так… в Переяславле.

Ложка в руках Ланки треснула пополам.

[1] Тиверь – область проживания славянского племенного союза тиверцев, междуречье Днестра, Прута и Дуная.