Жулье. Золото красных. Выездной

Маршал счел за благо не встревать, не напарываться на международный скандал и… прикинулся в дым пьяным, даже лобастую башку свесил на плечо, хотел и пасть раззявить для пущей убедительности, но решил, что уж это слишком.

Сановник миролюбиво оглядывал отключившегося военачальника: сильно пьющие никогда не вызывали тревоги властей, не то что трезвенники или, хуже того, люди себе на уме.

Мастодонт отвел Сановника к камину. Представитель наворачивал ложкой черную икру, предвкушая мысленно, ка расскажет на далекой родине, бьющейся в тенетах распроклятого капитализма о чудесах невиданного и, поразительно! — бесплатного изобилия. Маршал натурально дремал.

Мастодонт кивнул на маршала:

— Он-то зачем?

— Его ведомство товар отгружает… — Сановник подумал, заметил проникновенно. — Какие у них радости? Жена стопудовая… дочки — подстилки майорского состава, сослуживцы дуболомы… пусть хоть напьется в охотку…

Мастодонт решил, что время пришло, допил вино — недурное божоле поставил бокал на мрамор камина:

— На правах старшего товарища… — не без презрения глянул на представителя, на бескровных губах борца налипли черными точками икринки, казалось нагадили огромные мухи, — держу пари, сегодня ночью вы развлекались.

— Угадали, — подтвердил Сановник.

— Хотите скажу с кем?

В глазах Сановника мелькнул испуг.

— Скажите.

Мастодонт по-детски осведомился:

— А что мне за это будет?

— Внеочередная поездка в Париж, инспекция нашего Евробанка. Совершенно серьезно предложил Сановник.

— Устал я мотаться, надоело, — искренне признался Мастодонт. — Как приедешь, как дорогие соотечественники опрокинут тебе на голову ушат дерьма, что копили весь год… кто чью жену… кто чьего мужа… кто сколько украл… кто в тряпках субординацию нарушил…

— Так кто же? — не обращая внимание на «лирику», нажимал Сановник.

Мастодонт молчал.

— Вы не шутите! — с облегчением выдохнул Сановник. — Вы ба-а-льшой шутник. Все знают.

Мастодонт желал, чтоб Сановник успокоился, морально разоружился, как любили говаривать в парткабинетах. И действительно Сановник усадил маршала поудобнее, потрепал представителя по плечу и даже подсунул заботливо еще одну плошку с икрой, и уж совсем взяв себя в руки, снова приблизился к предправления.

И тут Мастодонт нанес стремительный, проникающий, рапирный удар:

— Вас ублажала Марь Пална, не так ли?

Лицо Сановника посерело и вытянулось.

В Цюрихском аэропорту верные сыны Мастодонта — Холин и Цулко встречали визитера из Москвы.

Чугунов вышел в зал ожидания с небольшим, видавшим виды чемоданчиком, и Пашка, впервые в жизни узревший этого человека, прошипел:

— Не нравится он мне.

— Только не улыбайся, — умолял Холин.

— Не нравится он мне, — с упорством заезженной пластинки повторял Цулко.

Представители банка в Цюрихе направились навстречу Чугунову, визитер из столицы не видел встречающих, но знал, что они должны быть.

— Не брякни вместо добрый день — не нравится он мне! — предостерег Холин. Пашка улыбнулся. Холин похолодел. Женщина, едва не налетевшая на них, остановилась, как вкопанная, будто споткнулась о Пашкину улыбку.

— Убери улыбку! — завопил Холин. Уже на подходе к Чугунову, Пашка расправился с улыбкой убийцы на розовощекой морде и придал лицу выражение вполне чиновное, даже глуповатое, что, впрочем, дается большинству совслужащих без малейшего труда.

— Добрый день! — выкрикнул Холин и выхватил чемоданчик у Чугунова.

— Здрасьте! — Пашка решил плебействовать напропалую, мало чем рискуя, усвоив давно — простота выходцев из подвалов более всего радует вельможных путешественников из далекого далека.

Чугунов поручкался с встречающими и зашагал, не глазея по сторонам, будто каждый день проезжал Цюрих на перегоне между Малаховкой и Удельной. Холин волок неожиданно тяжелую поклажу, Пашка приотстал, изучал спину и крепкие, чуть кривоватые ноги нежеланного визитера: ничего грибок! не первой свежести, но не пропит в труху, не прокурен до никотиновой вони чуть ли не из ушей, следит за собой, поди бегает по утрам, тискает гантельки, может и гирьки, а то и штангу лапает.

Пашка поравнялся с Чугуновым:

— Балуетесь спортом?

— Балуюсь, — не скрыл Чугунов. — А вы кто?

— Я?.. — Пашка вспомнил, что Холин в спешке забыл его представить. Заместитель Эдгара Николаича.

— Хотите сказать, что вы тоже банковский работник?

— Вот именно! — восторженно выпалил Пашка и неожиданно для себя улыбнулся. Еще более неожиданно оказалось, что Чугунову плевать на устрашающую улыбку Цулко. Пашка опешил, хотя должно было случиться наоборот.

— Вы банковский служащий? — еще раз, не скрывая изумления, как если б увидел бабочку без крыльев или жирафа без шеи, переспросил Чугунов.

— Именно… Я… — затряс головой Пашка. — Дебит, кредит, учетная ставка, что еще?..

Чугунов расхохотался. Холин зашагал быстрее, чтобы избавить себя от зрелища этого позора.

— Вы где учились? — стерев с глаз слезы, припечатал Чугунов.

— Я?.. — Пашка возмутился допросом, улыбнулся, чтобы привести московского дурня в чувства и… вторично убедился — зубодробительная ухмылка не срабатывает.