Журавли. Рассказы

– Смотри, какая на воде пена от дождя образовалась, – сказал Володька.

– И что из того? – думая о своем, буркнул Мишка.

– Рыба клевать лучше будет.

– Ты что, на поплавок ее собрался ловить? Сетку поставил и бери сколько надо.

– Это мы тут сеткой ловим, а в нормальных местах запрещают такую ловлю.

– Вовка, чего ты начал: ловим, не ловим. Сейчас дождь, лови удочкой, кто тебе мешает?

– А где я удочку возьму?

– Опять двадцать пять. Сетка вон на кольях висит. Бери и ставь.

Они замолчали, глядя на стремительную, бурливую реку. Потом зябко поежились. Оказывается, шалаш, собранный из березовой коры, протекал во многих местах, и здесь было так же мокро и неуютно, как и под навесом.

– Мишка, давай покурим?

– Не хочу курить махорку, больно крепкая.

– Так я не говорю про махорку, у меня кое-что получше есть.

– В лесу нашел или в лавке купил?

– Обижаешь. У Мишки Солода стырил.

– Понятно. Смотри, узнает, долго сидеть не сможешь.

– Так давай выкурим, пока не узнал.

– Слушай, ну сколько тебе говорить, нельзя у мужиков ничего брать. Мало того что поджопников надают, так еще и на работу брать не будут.

– Куда они без нас? Кто копны возить будет?

– Все деревенские пацаны на сенокос хотят.

– Другая работа есть в колхозе.

– Другой работы, за которую столько трудодней начисляют, у нас нету.

Володька вытащил из внутреннего кармана коробочку из плотного картона, в которой когда-то продавались конфеты. Сладость много лет назад была съедена и вкус ее забыт, поблекли красивые картинки на крышке, нынче эта емкость использовалась для «конфискованного» товара.

– Во, посмотри. – Володька достал из коробочки несколько папиросин «Беломорканала». Дал одну Мишке. Они закурили. Вовка, глубоко затянувшись, стал мастерски выпускать изо рта колечки голубого дыма.

– Ну как, с махоркой не сравнить? Как сахарные! A вкус какой! – смаковал Вовка.

Мишка, пыхтя, выдувал изо рта дым и кивал головой, подтверждая справедливость слов приятеля.

– Ты в себя вдохни, а ты в рот набираешь и тут же выпускаешь. Надо, чтобы до легких доходило, тогда и вкус в табаке поймешь.

Мишка глубоко вдохнул, тут же поперхнулся и громко и надсадно закашлялся. В это время в проеме шалаша они увидели голову бригадира. Дядя Вася внимательно посмотрел на мальчишек и, непонятно к кому обращаясь, сказал:

– Я так и думал. Кто же еще будет сидеть в шалаше и покуривать. Выходи, братва!

Друзья молчали, прижавшись друг к другу. Дядя Вася терпеливо ждал, пока «братва» тушила папиросы, сначала пальцами, потом затаптывая их сапогами.

– Выходите, дождь почти кончился.

Ребята вышли и встали у входа в шалаш.

– Я несколько дней назад заметил, как вы прячетесь и дымком балуетесь, хотел разобраться, да не успел, скрылись вы за речкой. А сейчас выхожу из зимовья, смотрю, дымок из шалаша идет, сразу понял, в чем дело.

– Давай, Мишка, руку, пошли со мной.

– А что, я один? Мы вместе с Вовкой.

– Нет, Вовку я брать не буду. Во-первых, он постарше тебя, во-вторых, у него здесь взрослый брат, пусть о нем и заботится. Ну, а в-третьих, твоя мать просила меня за тобой приглядывать.

– Следить, что ли?

– Не следить, а приглядывать. Давай руку, пошли со мной.

– Куда пойдем-то?

– В зимовье.

– Да я и так дойду, дядя Вася.

Бригадир по пологому угору поднимался к зимовью, Мишка, понурив голову, шел следом.

Вся бригада сидела у навеса. Увидев курильщиков, Мишка Солод заорал:

– Чего они, Василий, понаделали?

– Не ори, никто ничего не сделал.

– А чего ты их ведешь?

– На профилактику. Иван, – обратился он к Петухову – зайди в зимовье.

Все со скуки потащились следом за Иваном.

– Ну, а вы-то куда? Посидите на улице.

– Ложись! – скомандовал дядя Вася.

Мишка не понял.

– Ложись на лежанку, животом вверх.

– Дядя Вася, зачем ложиться-то?

– После скажу. Иван, разомни Мишку, да осторожней, кости не потревожь.

– Как в прошлом году Гошку Погодаева разминали?

– Да, как Гошку.

Мишка не понимал, о чем они говорят, но сопротивляться и спорить не стал, зная крутой характер бригадира, который за неподчинение вмиг отстранит от работы и отправит домой.

Иван начал мять Мишкин живот, приговаривая:

– Не надо мальчикам курить, не надо.

Первое время Мишка вздрагивал, иногда поскуливал от боли, иногда дергался от щекотки, но постепенно затих. Ему становилось плохо, к горлу подступала тошнота. Мальчик почувствовал, что еще миг, и его вырвет. Он соскочил с лежанки, оттолкнул Ивана и, закрыв руками рот, выбежал на улицу. Он успел сделать несколько шагов по зеленому лугу, потом обеими руками ухватился за стойку для коновязи. Ему не хватало воздуха. Мишка пытался втянуть его ртом, но в результате затрясло все тело, и началась рвота. Недавно съеденная уха потоком вылилась на землю. Мишка почувствовал боль в животе, хотел положить руку на больное место, но потерял ориентацию и опять ухватился обеими руками за прясло.

Мишкины руки и ноги стали неметь, появилось головокружение, но рвота прошла.

Дядя Вася с ведром воды и ковшиком стоял рядом.

– Давай, Мишка, ополоснемся.

Мишка смотрел на говорившего, не понимая его речи.

– Ну, подставляй руки. Вот так, – поливая воду, приговаривал бригадир. – А теперь лицо.