Журавлиная ночь

— Десятые сутки лежит без сознания, — с сожалением сказала тень. Голос был незнаком Нтмиафи.

«Kaк? Где я? Неужели в больнице? — пронзила его мозг страшная мысль. — Тогда всё пропало! За 9 суток они не могли не сделать рентгеноснимок!»

— Ну, мне пора на операцию, — сказал кто-то невидимый. — Иду.

Какая-то тень на мгновение затмила световой эллипс.

— Когда же он очнётся? — спросил сам себя оставшийся с Нтмиафи человек.

«Рано или поздно он обнаружит, что я очнулся. Притворюсь ни в чём не повинным землянином, к тому же немного сумасшедшим после аварии.»

— Через час пойдут 11-е сутки, — продолжал неизвестный, — а он все ещё не пришёл в сознание.

Вдруг тень вздрогнула.

— Вы уже очнулись?

— Нет, — ответил Нтмиафи. — Я ещё пьян…»

(А дальше — лист оригинала был явно обрезан снизу! Oтчего и тут, на листе-копии — пустое поле! Но прежде, чем Кламонтов подумал об этом — успел перевернуть лист…)

«…— Мне с вами надо серьёзно поговорить. Заранее гарантирую, что содержание нашей с вами беседы останется в тайне. Я буду до конца откровенен с вами и ожидаю oт вас того же. И пожалуйста, не симулируйте сейчас расстройство сознания.

«Всё, — с ужасом понял Нтмиафи. — Я разоблачён. Этот землянин, наверно, психиатр. Надо изменить тактику.»

— 25 мая 1991 года в Советском Союзе… — начал Нтмиафи голосом испорченного робота, — произведён запуск очередного искусственного…»

(И вдруг опять — будто вырезанный откуда-то, чуть наискось вклеенный фрагмент!)

«…На Космодромовский район города Киева медленно опускалась ночь. Солнце уже зашло за горизонт, но небо ещё не приобрело ночную черноту, и звёзды были плохо видны. В западной части неба висел тоненький бледный лунный серпик. Небо было безоблачным. Чувствовалось, что ночь будет звёздной. Окна вcex зданий Космодромовского района ярко горели…»

— Начало самого первого варианта? — голос Мерционова дрогнул. — Но кто же так…

(И снова — вклейка!)

«…40 сутки 2699 года. Сегодня мы вышли из анабиоза. Экзобиолог Табенау сразу же занялся исследованиями атмосферы. Результаты привели нас в отчаяние. Ни на одной из пяти планет, которые мы уже посетили, мы не видели ничего подобного. Мы видели три азотных планеты, одну углекислотную и одну без атмосферы, а эта — азотно-кислородная с таким количеством примесей, что жизнь на ней…»

— Это уже из той, третьей повести? «Дневника…»? — понял Мерционов. — Но… почему так?..

«…— A я пока возьму Медицинскую Энциклопедию…» (Вдруг снова продолжился… прежний текст?) «…Найду подходящее расстройство психики.

— Зачем? Для следователя?

— Нет, для вас. А то вы так неумело симулируете их… У вас на планете, наверное, их уже нет.

— Я не марсианин.

Врач вышел, не закрыв за собой дверь палаты.