ЖЗЛ-Лев Толстой. Свободный человек

Во-первых, он считал себя некрасивым: большие отто­пыренные уши, утиный нос, близко и глубоко посаженные глаза, слишком высокий рост... Он робел в присутствии женщин, даже не обязательно светских. В «Казаках» князь Оленин робеет наедине с казачкой Марьяной, хотя цель их свидания понятна обоим и вполне вписывается в эти­ку казачьей станицы. Но Оленин чувствует, что не нравит­ся женщинам. И проницательный дед Ерошка не случайно говорит ему на прощание: «Нелюбимый ты какой-то!» По кавказскому дневнику Толстого мы знаем, что у Марьяны был реальный прототип, ее звали Соломонида, и у Толсто­го были с ней те же проблемы, что у Оленина с Марьяной. Так он и убедил себя, что он какой-то нелюбимый.

И то, что в Казани, по пути на Кавказ, он не признал­ся в любви Зинаиде Молоствовой, тоже не случайно. Она вспоминала о их свидании в Архиерейском саду: «С ним было интересно, но трудно».

С ним было трудно не только молодым девицам. Когда Толстой был в Швейцарии, он едва не влюбился в двоюрод­ную тетушку Alexandrine — Александру Андреевну Толстую. Между ними возникла глубокая духовная близость. При этом они постоянно спорили о вере, о Церкви. Затем это вы­лилось в многолетнюю переписку, которую Толстой однаж­ды назвал своей «духовной биографией». Увы, Alexandrine была старше его на целых 11 лет. Да и ее жизнь при дворе, где она была фрейлиной и воспитывала великих княжон, была не по душе Толстому. После успеха «Севастопольских рассказов», первый из которых царь распорядился перевес­ти на французский язык и издать во Франции, у молодого писателя появились возможности быть обласканным цар­ской фамилией. Вместо этого Толстой сторонился двора и называл его Трубой. Понятно, что и Alexandrine с ним бы­ло трудно.

В 1856 году у него возникла мысль жениться на Вале­рии Арсеньевой. Имение Арсеньевых Судаково находилось в десяти верстах от Ясной Поляны, и Толстые поддержива­ли с ним добрососедские отношения. После смерти Влади­мира Михайловича Арсеньева и его жены Евгении Львов­ны четверо их детей остались сиротами, и Лев Толстой взял опекунство над ними. Валерии Арсеньевой было 20 лет, когда в дневнике Толстого стали появляться первые неж­ные записи о ней. Друг детства, тульский помещик Дмит­рий Алексеевич Дьяков, убеждал его жениться на Валерии и готов был выступить «свахой».

Вместо этого Толстой затеял с девушкой какую-то странную и, как потом оказалось, жестокую игру. Он при­думал «семейный роман», где действовали два героя, Храпо­вицкий и Дембицкая. Они «любят друг друга» и собираются пожениться, но являются людьми «с противуположными наклонностями». В переписке с Валерией, которая дли­лась целый год, он играл с ней в этот воображаемый «ро­ман», где описывал будущий образ жизни Храповицкого и Дембицкой во всех подробностях, вплоть до расположения комнат в их доме. Одновременно он «воспитывал» девуш­ку, отмечая все ее слабости, все недостатки, даже в интим­ных элементах одежды. Что должна была при этом думать Валерия? Кажется, ясно! Дело идет к браку! Просто жених старше ее на восемь лет и хочет подготовить ее к семейной жизни.

В начале 1857 года, перед первым отъездом за границу, Толстой написал Арсеньевой письмо:

«Что я виноват перед собою и перед Вами ужасно вино­ват — это несомненно. Но что же делать?.. Прощайте, ми­лая Валерия Владимировна. Христос с Вами; перед Вами так же, как и передо мной, своя большая, прекрасная до­рога, и дай Бог Вам по ней прийти к счастию, которого Вы 1000 раз заслуживаете...

Ваш гр. JI. Толстой».

Трудно сказать, чего больше было в этом «романе» — жестокости или нелепости. Но очевидно, что в какой-то момент Толстой понял, что Арсеньева не может быть его женой. Ей будет трудно с ним. И он ставит точку в отноше­ниях с Валерией.

Судьба ее не была несчастной. Она дважды выходи­ла замуж, сперва за орловского чиновника, затем за петер­бургского. Скончалась в 73 года в Базеле, где и была похо­ронена...

«Тютчева, Свербеева, Щербатова, Чичерина, Олсуфье­ва, — я во всех был влюблен, — пишет Толстой в дневни­ке через год после бегства от Арсеньевой. И еще в круг его любовных интересов входят сестры Львовы, Менгден, Тру­бецкая, Дондукова-Корсакова... Со стороны может пока­заться, что Толстой стал светским ловеласом. Но это не так. Он поставил себе твердой целью жениться, продолжить де­ло отца и деда, продлить толстовский род. Именно поэто­му он крайне разборчив в выборе невесты. А жених он, при всей своей некрасивой внешности, конечно, был завидный! Граф, потомок многих древних родов — Толстых, Волкон­ских, Горчаковых, Трубецких... всех и не перечислишь. Бо­евой офицер, герой Севастополя. Небедный помещик. И, наконец, знаменитый писатель.

Поэтому он медлит. Ближе всего он был к женитьбе на Екатерине Тютчевой, дочери поэта Федора Ивановича Тютчева. Толстой боготворил его. Вместе с Пушкиным это был его любимый поэт. Возможно, поэтому и к дочери его он присматривался.