ЖЗЛ-Лев Толстой. Свободный человек

Она часто упоминается в его дневнике 1857—1858 го­дов: «...очень мила»; «...захватывает меня серьезно и всего»; «...занимает меня неотступно»; «...шел с готовой любовью к Тютчевой» и т. п. И в то же время: «Тютчева, вздор!»; «...это не любовь, не имеет ее прелести»; «...ни то, ни сё»; «Вооб­ще она плоха». Его раздражает ее набожность: «К. Т. любит людей только потому, что ей Бог приказал».

Тем не менее в сентябре 1858 года он идет к Тютчевой с намерением сделать предложение. Но почему-то именно в этот день девушка приняла его холодно. И Толстой отка­зался от этой идеи.

Екатерина Тютчева (Кити, как называли ее близкие) была миловидная и образованная девушка, выпускница Смольного института. К моменту знакомства с Толстым ей исполнилось 22 года. Она писала в журналы, перевела на английский язык проповеди митрополита Филарета (Дроз­дова). В доме ее тетушки Дарьи Сушковой она была звездой литературного салона. Ей посвятил стихотворение «Вечер» Петр Андреевич Вяземский. «Она была девушкой замеча­тельного ума и образования, — писал о ней ее современ­ник, — у нее была приятная наружность, живые черные глаза; при твердом уме она была сдержанного характера, но не обладала тою женскою фацией, которая служит притя­гательною силою для мужчин. А так как требования ее ес­тественно были высоки, то ей трудно было найти себе пару. Она пережила стариков и умерла, не выйдя замуж».

Тютчева стала фрейлиной императрицы Марии Алек­сандровны. В конце жизни, а прожила она 47 лет, занима­лась благотворительностью, построила ветеринарную ле­чебницу, открывала народные школы, писала учебники для крестьянских детей.

Что же не устроило Толстого в Кити Тютчевой? Позже он писал тетушке А. А. Толстой: «Прекрасная девушка К. — слишком оранжерейное растение, слишком воспитана на "безобязательном наслаждении", чтобы не только разде­лять, но и сочувствовать моим трудам. Она привыкла печь моральные конфетки, а я вожусь с землей, с навозом... Ей это грубо и чуждо, как для меня чужды и ничтожны стали моральные конфетки...»

Еще в письме, отправленном Ёргольской с Кавказа, где он распределял роли всем в будущем семейном раю, Толс­той писал, что его жена будет «хлопотать». А в рассказе «Ут­ро помещика» он видел свою жену идущей в простом пла­тье по грязи к бабам и мужикам. Они смотрят на нее, «как на какого-то ангела, как на провидение». Вернувшись до­мой, она скрывает от мужа, что ходила к простолюдинам оказывать помощь, но он всё понимает и нежно целует «ее прелестные глаза, стыдливо краснеющие щеки и улыбаю­щиеся румяные губы».

Что-то подсказывает, что Екатерина Тютчева никак не подходила для этой роли.

С другой стороны, может быть, не случайно в «Анне Ка­рениной» невесту, а затем жену Константина Левина зовут Кити.

Мария Николаевна пыталась принять участие в сердеч­ных делах брата. Уж очень ей хотелось его женить! «Хоть бы кто-нибудь из нашего семейства был счастлив!» — писала она ему во время их общей заграничной поездки.

В это время в Брюсселе Толстой познакомился с Екате­риной Дондуковой-Корсаковой, племянницей вице-пре­зидента Академии наук, о котором Пушкин однажды напи­сал злую и несправедливую эпиграмму:

В Академии наук Заседает князь Дундук. Говорят, не подобает Дундуку такая честь; Почему ж он заседает? Потому что ж... есть.

Княжна понравилась Толстому, о чем он сообщил сес­тре, находившейся тогда в Гиере. И Мария Николаевна ре­шила во что бы то ни стало женить брата на Екатерине.

«Ради Бога, не беги от своего счастья, — пишет она, — луч­ше девушки по себе ты не встретишь; и семейная жизнь окон­чательно привяжет тебя к Ясной Поляне и к твоему делу».

Но она хорошо знала брата. Знала о его слишком «умст­венном» отношении к браку. О его нерешительности, о том, что он бесконечно взвешивает в голове все «за» и «против», как Подколесин в комедии Гоголя «Женитьба».

«Но я именно боюсь в тебе подколесинскую закваску, — пишет Мария. — Если это устроится, вдруг тебе покажется, зачем я это всё делаю. К. А., если не влюблена в тебя, чего я не думаю, то, вероятно, полюбит, сделавшись твоей женой, и в ее лета, конечно, можно наверное сказать, не разлюбит и имеет все данные, чтоб быть хорошей, понимающей же­ной и помощницей и хорошей матерью... Ради Бога, — не анализируй слишком, потому что ты, если начнешь анали­зировать, непременно во всяком обыкновенном вопросе найдешь камень преткновения и, не зная, как сам отвечать на что и почему, обратишься в бегство...»

Мария Николаевна оказалась права.

Толстой сбежал и от Екатерины Корсаковой.

Дьявол

На пути к семейному счастью было и еще одно препят­ствие.

Укоренилось мнение, что Толстой и после женитьбы, и уж конечно до нее вел какой-то невозможно порочный об­раз жизни. Это даже вошло в фольклор — анекдоты, песен­ки и забавные стишки о якобы разгульной жизни Толстого в Ясной Поляне. Понятное дело — кругом же деревенские девки! Как тут устоять?