«Зимний путь» Шуберта: анатомия одержимости

Почему Мюллер вводит призрак угольщика в малонаселенный мир своего поэтического цикла? Мы можем воспринять персонаж буквально: это изготовитель чрезвычайно важного материала в доиндустриальную эпоху, без которого были бы невозможны плавка металлов и производство железа. Дерево горит при значительно более низкой температуре, чем уголь. На протяжении тысячелетий угольщики жили в лесах, занимаясь своим ремеслом там, где под рукой было сырье, складывая большие конические поленницы вокруг столба, покрывая их торфом или глиной, поджигая снизу и затем следя за гореньем и подправляя сооружение. Дерево перегорало в уголь, выделяя влагу и втрое теряя в объёме. Процесс мог занимать недели, ремесло требовало особых познаний и навыков. Иногда угольщики обзаводились семьей и вместе с ней кочевали с места на место. Члены семьи работали где придется и приносили угольщику еду. Работа носила сезонный характер, поэтому хижина угольщика в «Зимнем пути» пуста. Такие хижины – что-то вроде шалаша, очень примитивное жилище – были разбросаны в пространстве и времени по разными областям континента и разным тысячелетиям, это архетипический доисторический вид жилья самой элементарной формы, сохранявшейся непрерывно с каменного века. Простейшую коническую постройку вроде той угольной кучи, складывать которую и было ремеслом угольщика, образовывали примерно двенадцать шестов, поставленных в круг. Наклоненные к центру и скрещенные наверху, как в вигваме, они образовывали каркас, который покрывался торфом, шкурами, тростником или тканью. Как раз именно «тесное» обиталище, с грубой кроватью из досок и сена, едва ли что-то большее. Для обогрева у входа разводили небольшой костёр из углей. К хижине могли пристраиваться маленькие сени с деревянной дверью или завесой из мешковины, чтобы помещение не продувалось.

В 1820‐е годы пережигание дерева на уголь стало архаичным занятием, угольщики оказались на предельном общественно-историческом рубеже. Многие из них были одиночками, большинство, по крайней мере, держалось на отдалении от социума. Глядя с нынешних позиций, можно сказать, что их промысел уже пришел в упадок. Вытеснение древесного угля коксом было одной из черт индустриальной революции, темпы которой в середине XVIII столетия в Европе возросли, и в конце концов, по словам историка-экономиста Тони Ригли, она привела к освобождению человека от каторги органической экономики. Разработка залежей таких веществ, как каменный уголь, а затем нефть и газ, покончила с традиционной ограниченностью ресурсов в эпоху, когда начал возникать современный мир, каким мы знаем его теперь. К 1788 году две трети доменных печей в Британии работали на коксе.

В Англии и Уэльсе перемены в использовании источников энергии с 1560 по 1860 год выглядят потрясающими:

На вертикальной оси количество потребляемой энергии на человека в мегаджоулях. Единицей обозначен каменный уголь, двойкой – вода, тройкой – ветер, четверкой – древесина, пятеркой – тягловый скот, шестеркой – человеческий труд.

Немецкоязычная Центральная Европа, конечно, сильно отставала от передовой Великобритании в плане подобных изменений, но уже в 1810 году Фридрих Крупп строит первый сталелитейный завод в Эссене и к 1816 году закладывает основы того, что в течение XIX века превратится в крупнейшую мировую промышленную компанию.

Все это придаёт нашему не появляющемуся на сцене угольщику символическое значение в культуре, где создавался «Зимний путь», вне зависимости от того, думали Мюллер и Шуберт о ремесле и судьбе таких рабочих или нет. Рабочий-угольщик – воплощение традиционного хозяйствования. Живший в глубине древнего леса, он вызывает щемящее чувство: вспомним, как важен был лес для самосознания германцев со времён Римской империи. Наш угольщик стоит на границе современного индустриализма и исчезновения своего промысла.