Злая река

Роджер Смитбек вел свой «субару» по Сайпресс-Лагун-драйв. В последние полчаса он нареза`л круги по какому-то району к югу от Форт-Майерса, — предположительно, это была самая опасная часть города, но он видел главным образом многоквартирные дома, школы, магазинчики, семейные дома, даже пристойного вида загородный клуб, оседлавший Уиски-крик.

Смитбек ожидал увидеть совсем другое.

Он провел кое-какое расследование и узнал, что татуировка, которую он тайно перефотографировал, была, скорее всего, символом какой-то банды. Когда он увеличил изображение и резкость, картинка стала гораздо четче. Там определенно был крест с молниями, вылетающими по диагонали снизу из поперечины, и что-то похожее на когти животного, торчащие сверху, хотя их концы были невидимы, так как их закрывали драные клочья кожи. По бокам стояли две буквы — «П» слева и «Н» справа, написанные обычным готическим шрифтом бандитских татуировок. Цвет татуировки был синий, как у обычных тюремных, но это ничего не значило: подобные татуировки вполне могли быть сделаны в тату-салонах Центральной и Южной Америки, поскольку расследование Смитбека показало, что такого рода кресты — выполненные в выразительном стиле флёр-де-лис и необычным методом декоративного тушевания — были фирменным знаком банд с юга от границы.

Но обычное расследование больше ничего не могло ему сказать. А ведь тут действовала чертова куча всяких банд. Смитбек поломал голову над значением букв «П» и «Н» — Панама? Падре Нуэстро?[11] — но если он и в самом деле хотел узнать больше, то ему нужно было поработать на земле.

Будучи репортером, он слышал рассказы о прежних проблемах в Форт-Майерсе — «Латинские короли», «Бурун-69» и так далее; много наркотиков, много плохих парней, убивающих других плохих парней. Были предприняты немалые согласованные усилия, чтобы покончить с этим, и в районах, о которых он прежде уже слышал — вроде Дунбара и Пайн-Мейнора, — вроде бы стало безопасно. Но теперь он оказался на юго-западе от них, ближе к реке Калузахатчи. За окном мелькали кварталы, и он замечал все больше разбитых витрин, трафаретных граффити на выбеленных солнцем стенах и проникался уверенностью, что место подходящее, поразнюхать тут можно.

Смитбек проехал еще немного на запад, где дела обстояли еще хуже, и остановился у обочины. Он находился в квартале, где старые, ветхие домишки стояли бок о бок с семейными предприятиями. Приблизительно половина этих заведений были закрыты, окна закрашены белым, а входные двери забиты досками. Повсюду валялись раздавленные или помятые мусорные ведра. На шлакобетонных блоках подъездных дорожек, на газонах перед домами там и тут стояли грузовички и в меньших количествах скелеты лодок, постепенно превращающиеся на жаре в труху. Пробежала бродячая собака с высунутым набок языком. В воздухе стоял запах горелой резины и мусора.

Смитбек вышел из машины и направился к ближайшему дому, наполовину укрытому разросшимися тропическими растениями — явление нередкое в старых и бедных районах. Когда-то яркая краска на стенах выцвела и шелушилась. Смитбек нажал кнопку звонка — она оказалась сломана. Тогда он постучал. Спустя несколько минут внутри послышалось шарканье ног, и дверь приоткрылась.

На улице стояла жара, но Смитбек почувствовал, как его обдала горячая струя воздуха из дома. На него с любопытством смотрела старуха-латиноамериканка в халате.

— Buenos días, — поздоровался Смитбек.

Он объяснил на корявом испанском, что он студент, работает на одном исследовательском проекте. Потом вытащил увеличенную фотографию татуировки.

– ¿Ha visto esto antes?[12] — спросил он.

Женщина прищурилась в полутьме прихожей, наклонилась поближе к фотографии.

– ¿Qué es esto?[13] — спросил Смитбек.

Неожиданно глаза старухи распахнулись. Любопытство сменилось подозрительностью.

– ¡Vaya![14] — резко сказала она и захлопнула перед ним дверь.

Смитбек постучал еще раз и еще, но больше никто не отозвался. Наконец он засунул свою визитку под дверь, вернулся на тротуар и огляделся. Через несколько домов невысокий жилистый человек лет шестидесяти косил газон перед домом. Смитбек направился к нему.

Когда он приблизился, человек выключил двигатель. Он курил небольшую, дурно пахнущую сигару, на нем была футболка с логотипом ландшафтной компании.

Смитбек кивнул ему, человек кивнул в ответ. Воодушевленный видом логотипа, репортер пустился в объяснения, на сей раз на английском. Минуту спустя человек прервал его:

— No hablo inglés[15].

Смитбек показал ему фотографию:

– ¿Qué significa eso?[16]

Человек посмотрел на фотографию — на самом деле едва скользнул взглядом — и покачал головой. На его лице застыло заученно отсутствующее выражение.

– ¿Lo ha visto antes? — не отставал Смитбек.

Человек пожал плечами:

— No hablo inglés.

Господи боже, он же спрашивает по-испански! Но человек отрицательно качал головой и пожимал плечами. В конце концов Смитбек дал ему свою визитку, поблагодарил и пошел прочь. Человек тут же включил газонокосилку и вернулся к работе.