Златокожая девушка и другие рассказы

«Я передумала. Наверное, будет лучше всего, если мы вместе поужинаем, а потом сходим в театр… Вы не против?»

«Это как раз то, что мне нужно», – ответил Майкрофт.

КУРЯТНИК ЧОЛВЕЛЛА

I

Майкрофт пригладил ладонью седеющую шевелюру и слегка раздраженно заметил: «Не буду притворяться, что я тебя понимаю».

Джина, сидевшая в большом кожаном кресле, предназначенном для успокоения нервничающих клиентов адвоката, тревожно поежилась, расправила пальцы на коленях и принялась рассматривать ногти: «Я сама себя не понимаю».

Взглянув в окно, она проводила глазами красный, как помидор, «Маршалл-лунатик», стремительно летевший в голубом апрельском небе. «Деньги действуют на меня не так, как я ожидала… Всегда хотела иметь небольшой аэроглиссер – такой, как этот. Теперь я могла бы купить дюжину глиссеров, но…» Она покачала головой, все еще глядя в голубую даль.

Майкрофт вспомнил их первую встречу: тогда Джина выглядела настороженной и диковатой, излучавшей не вязавшиеся с ее возрастом хищную агрессивность, безрассудную опрометчивость – по сравнению с ней другие женщины казались бледными и вялыми. Адвокат мрачно усмехнулся. Нельзя было сказать, что Джина стала скучной. Она все еще была полна воодушевления, причудливого очарования: черноволосая и чернобровая, с лицом оттенка слоновой кости со светло-розовым налетом, с широким подвижным ртом и маленькими, острыми белыми зубами. Она сохранила дерзкую осанку и сумасбродные манеры – но что-то в ней исчезло; хотя, может быть, это было только к лучшему.

«Все стало не таким, как я ожидала, – жаловалась Джина. – Одежда…» Она опустила глаза к своим темно-зеленым брюкам, к тонкому черному свитеру: «Такой одежды мне достаточно. Мужчины…» Майкрофт внимательно слушал ее. «Они все одинаковые болваны».

Майкрофт невольно поморщился и поудобнее устроился в кресле. В пятьдесят лет он был в три раза старше ее.

«Любовники бывают неприятны, – продолжала она, – но я к ним привыкла. В этом отношении у меня никогда не было проблем. Но другие – финансисты, ловкачи-махинаторы – меня раздражают. Как пауки».

Майкрофт поспешил вставить: «Это неизбежно. Они волочатся за всеми, у кого есть деньги. Сумасброды, рекламирующие несбыточные проекты, всевозможные мошенники – они не оставят тебя в покое. Направляй их ко мне. В качестве твоего опекуна я смогу быстро от них избавиться».

«Когда я была нищая, – горестно говорила Джина, – мне хотелось иметь столько разных вещей. А теперь… – она разочарованно развела руками, – я могу покупать что угодно. Покупать и покупать. А я ничего не хочу. Я могла бы иметь все, что хочу, но у меня такое ощущение, будто у меня уже есть все, чего я хотела… Мне скорее хотелось бы снова делать деньги… Я – как волк, впервые попробовавший вкус крови и вынюхивающий следующую добычу».

Майкрофт настороженно выпрямился в кресле: «Дорогая моя, это профессиональное заболевание свойственно скорее пожилым тертым калачам, а не…»

Джина нетерпеливо прервала его: «Вы ведете себя, господин Майкрофт, так, как будто я – не человек!» В ее словах прозвучала правда. Майкрофт инстинктивно относился к Джине, как к красивому, опасному и непредсказуемому животному.

«Не то, чтобы мне очень хотелось снова сделать деньги… Наверное, я просто соскучилась»

Майкрофт думал: «Плохо дело! Скучающие люди начинают безобразничать». Он отчаянно пытался найти какую-нибудь лазейку: «Ну… всегда есть театр. Ты могла бы финансировать постановку или, может быть, сама сыграла бы какую-нибудь роль?»

«Пшш! – отмахнулась Джина. – Связываться с продажными кривляками?»

«Ты могла бы поступить в колледж».

«Это было бы очень скучно, господин Майкрофт».

«Надо полагать. Учеба требует прилежания и терпения…»

«Из меня не получится кабинетная крыса. Кроме того, мне не дает покоя еще одна вещь. Наверное, все это никому не нужные глупости, но я никак не могу избавиться от этой мысли. Я хотела бы узнать, чтó случилось с моими родителями… То, что они со мной сделали, всегда вызывало у меня жгучую обиду – но вдруг все это было не так, как я себе представляю? Вдруг меня похитили или украли? А если так, они, может быть, были бы рады меня увидеть».

Майкрофт считал такой вариант маловероятным, но не стал об этом говорить: «Что ж, с твоей стороны это нормально и естественно. Мы пустим по их следам детектива. Если не ошибаюсь, тебя подкинули в таверне на какой-то далекой планете».

Глаза Джины сосредоточились на адвокате и сверкнули: «В таверне „Ацтек“, принадлежавшей Джо Парльé. В Ангельске на Кодироне».

«Кодирон… – отозвался Майкрофт. – Да, мне этот сектор хорошо знаком. Насколько я помню, это небольшая, малонаселенная планета».

«Такой она была, когда я оттуда сбежала – семь лет тому назад. Старомодное захолустье. Я хотела бы сама посмотреть, как там нынче обстоят дела».

Майкрофт открыл было рот, чтобы строго выразить неодобрение, когда дверь кабинета раздвинулась и внутрь заглянула секретарша Руфь: «К вам доктор Чолвелл». Руфь с неприязнью покосилась на Джину.

«Чолвелл? – буркнул Майкрофт. – Хотел бы я знать, что ему нужно».