Златые горы (СИ)

Он вытер взмокший лоб полотенцем, которое Комптон набросил на содержимое корзины. Чистая ткань приятно пахла свежестью и травами. Надо было отдать компаньону должное, тот оказался смелым парнем. Хотя и не настолько, чтобы задержаться рядом с Риддлом дольше, чем на минуту. Бесконтрольная магия не различала, что именно она коверкала по капризу хозяйского подсознания: дерево, камень или живую плоть. В очередной раз собственное могущество отделило Тома от остальных людей, оставив в одиночестве. Никто не положит ему на горячий лоб мокрое полотенце, не подоткнет одеяльце, не покормит с ложечки. Ничего. Он справится. Не в первой.

Том вытащил из корзины горшочек с супом, снял крышку и, держа обеими руками, отхлебнул. Он не обратил внимания на вкус, только на тепло, которое медленно растеклось по телу. Перед вторым глотком пришлось помедлить, желудок, своевольная сволочь, мог взбрыкнуть. Том поставил горшок на стол, но рук не отнял. Шершавые стенки согревали пальцы, как же он соскучился по простым незатейливым радостям.

Для чистокровки, Комптон был еще ничего: следовал принципам и не нарушал слова. В министерстве он занимался тем, что неизвестный шутник окрестил территорией теней. Terra inania. После окончания самой страшной, из всех войн что знали люди, мировой порядок изменился. Больше всего новое положение вещей ударило по старой аристократии, она не привыкла жить с оглядкой на то, что творится у маглов. Не всем нравился новый мир двух Европ, где их министр держал постоянную связь с тем другим правительством, которое того и гляди втянет магов в очередную войну. Комптон был не из таких. Он почти пятнадцать лет проработал в отделе Восточной Европы, установил контакты, обзавелся собственными источниками информации, более менее достоверной, бывал в Софии и Праге и разбирался в текущей политической ситуации. Но даже он не мог точно сказать, к чему все идет.

С каждым годом танцы в огромном, растерявшем прежний лоск бальном зале старушки Европы становились все сложнее. Албании на этом празднике досталась роль простушки, которую никто не замечает и не приглашает. Пока что она стояла у стеночки, одинаково не интересная ни Востоку ни Западу, и старательно напускала на себя гордый вид. Комптон видел в ее оторванности от мировой политики свой шанс отыскать древнее сокровище.

Распробовав суп, Том принялся глотать жадно, забыв об осторожности. Теплая струйка потекла по подбородку. Он не боялся запачкать рубашку, та все равно выглядела как подтирка для чертовой задницы, но пролитый суп было жалко. Риддл облизал губы и вытер лицо. Вместо того, чтобы придать новые силы, еда наоборот забрала последние. Горшок едва не выпал из рук. На донышке осталось немного жирного разваренного гороха, но аппетит вдруг исчез. Ощущения изменились, тепло в желудке и тело Риддла стали врагами, как кусок масла и горячий нож.

Том сжался, будто так он мог помешать телу растаять, растечься по грязным доскам пола. Сгорбился. Кто готовил ему еду? Скорее всего одна из местных старух. Что она туда подмешала? Отчего сердце стучало рвано и быстро, а холодный пот заливал лоб? Приступ паранойи откатился так же резко как нахлынул. Том выпрямился и переел дух. Удрал. Удрал. Насмешки множились в его голове, как звуки эха под сводом собора. Риддл огляделся, будто источник его бредовых мыслей находился где-то в комнате. Скалился из темного угла, сверкая красными глазами. Удрал. Он, правда, чувствовал себя беглецом, едва улизнувшим от погони. В этот раз его преследовали не злые мальчишки, не полисмены или стая бездомных собак, а безумие. Единственный страх, который все еще мог достать Риддла, был не страх кануть в небытие, как старый хозяин яблоневого сада, а страх, что ему никогда больше не вернуть полного контроля над своим телом и магией.

В корзине колдун нашел клубок мыльных чар. Их переплетение холодило кожу и на ощупь напоминало жидкое стекло. Том сдавил шар в пальцах, тот лопнул. По телу побежали крохотные голубые искры, забирая грязь с кожи и одежды, оставляя взамен запах луговых трав. В силу контраста комната завоняла сильнее. Том пошарил в корзине, надеясь найти еще один шар, пальцы наткнулись на клочок бумажки.

Комптон небрежно накарябал «Все без изменений». Его послания, также как и послания Хоуп, не отличались большим разнообразием. Слов было мало, зато они оставляли много простора для догадок. Разум Риддла заметался, как демон внутри магической печати, только в его клетке насчитывалось больше углов, чем в пентаграмме. Сначала – Комптон. Долго ли тот намерен соблюдать договор? Тем более Том первым нарушил свои обязательства. Он должен был прикрывать компаньона в неизбежной драке за артефакт, а вместо этого стал тяжелой обузой. Кто осудит человека, который, пытаясь выплыть из стремнины, сбросит с плеч лишний груз? Не Риддл.