Злоба

В конце концов дорога вывела его на открытую поляну, булыжники уступили место земле и траве, а посреди поляны одиноко возвышался клятвенный камень. Он бросился к подножию валуна и прижался к нему спиной, вздымая и опуская грудь. Гроза вырыла ямку в земле, свернулась калачиком и легла у его ног. Потом уткнула в хозяина морду и стала тереться об него головой.

«Что мне делать?» – думал он, глядя на волчениху. Закрыл глаза и зарылся носом в густой мех у нее на шее.

«Надо убежать». Некоторое время он представлял себе, как они вдвоем будут жить одни в дикой природе – может быть, даже покинут Ардан. Возможно, он мог бы разыскать Вентоса-торговца – он ведь ему друг, он объездил все Земли Изгнанников и наверняка обрадуется Грозе, которая станет охранять его обоз. Но как найти Вентоса? А потом его пронзила мысль о том, что он больше никогда не увидит маму и папу, и Кивэн, и даже Гара. От этой догадки у мальчика чуть не перехватило дыхание.

Он лег на мокрую траву и угнездился напротив Грозы, а та обнюхала ему лицо и лизнула порезанную руку. Он обнял ее и закрыл глаза, невзирая на дождь.

Когда он проснулся дрожа от холода, дождь все еще лил, хотя уже не так яростно. Небо темнело, облака над головой окрашивались холодным железным цветом.

Гроза сидела тесно прижавшись к нему спиной и вглядывалась в мрак великаньего тракта.

С внезапной ясностью он понял, что нужно сделать. Бежать с ней было нельзя – самостоятельно в дикой природе ему не выжить, навсегда бросать семью не хотелось – а о том, чтобы брать Грозу с собой обратно в Дун-Каррег, и речи быть не могло – там ее наверняка убьют.

– Я должен оставить тебя здесь, – сказал он дрожащим голосом. Обнял ее, потрепал, водя пальцами по темным отметинам на туловище, резко выделяющимся на белом меху. По крайней мере, в Баглуне она сможет выжить, если устроит себе лежбище где-нибудь в чаще и если еды будет вдоволь. Он глубоко и прерывисто вздохнул, а на глаза вдруг навернулись слезы.

Корбан медленно поднялся на ватные ноги, опираясь столь же ватными руками на учебный меч, который он все еще сжимал в кулаке. Сделал несколько шагов к выходу с поляны и обернулся. Волчениха уже встала, готовая следовать за ним.

– Стоять, – скомандовал он, показывая ей раскрытую ладонь. Быстро ушел с поляны. Бросил последний взгляд назад: она все еще стояла там, навострив уши и устремив на него медные глаза; затем дорога свернула в сторону, и он исчез из поля зрения.

Через несколько мгновений он услышал знакомый топот лап: она побежала за ним.

– Хватит, – взмолился он, когда она вприпрыжку устремилась к нему. – Мне и так непросто, а ты еще все усложняешь.

– Нет, – сказал он громче. – Стоять.

Снова показал ей раскрытую ладонь, и она послушно остановилась. На этот раз он пошел задом, по-прежнему лицом к ней, выставив руку вперед. Шагов через сто, когда Гроза уже начала казаться всего лишь бледным размытым пятном на дороге, она снова пошла за ним.

– Нет! – крикнул он и на этот раз замахнулся на нее учебным мечом. – Нет!

Она остановилась и озадаченно склонила голову набок.

– Нет! – снова закричал он и пошел к ней, размахивая руками, но она так и стояла, не сводя с него глаз.

– Прочь! – крикнул он, и она повернулась и прошла несколько шагов, но, как только он отвернулся, снова увязалась за ним.

– Они тебя убьют! – закричал он. Ткнул ее учебным мечом, но она так и не сдвинулась с места. – Уходи, а не то тебя убьют! – снова заорал он со слезами на глазах, а затем ударил ее учебным мечом.

Она взвизгнула, заскулила, присела, прижала уши. Затем он развернулся и побежал.

Оглянулся через плечо, а она тут же нерешительно шагнула за ним, поэтому он остановился, бросил в нее меч, повернулся и побежал снова, не разбирая дороги из-за застящей глаза пелены слез.

Сначала он слышал лишь биение собственного сердца и собственные же всхлипы. Затем где-то позади завыла Гроза. Вой тоскливо и надрывно разливался по лесу, резал его словно ножом, но он не сбавлял бега, всхлипывая, спотыкаясь, пока не вышел из леса и не перешел вброд ручей.

Когда он миновал холм Дэрола, на дороге впереди замаячила фигура всадника, а у ног лошади виднелась темная тень собаки. Он приблизился, и фигура спешилась.

– Бан? Это ты, сынок? – позвал знакомый голос.

Он бросился в распростертые объятия папы и долго так стоял, Буддай внимательно его обнюхивал, а Таннон просто держал и гладил большими руками по мокрым волосам.

– Где она? – спросил Таннон через некоторое время.

– У-ушла, – промямлил он. Вдали ночную тьму пронзил еще один вой, длинный и скорбный.

– Пойдем, сынок, – сказал Таннон. – Я должен отвезти тебя к Бренину.

Он поднял Корбана, осторожно посадил его на своего могучего коня, следом забрался сам, и они вместе отправились в Дун-Каррег.

* * *

Когда Корбан прошел вслед за отцом через трапезную – там было почти пусто, а из погасшего очага доставали ошкуренную тушу оленя.

Таннон провел его через череду коридоров и остановился у широкой двери, перед которой стоял воин.

– Готов, Бан? – спросил папа. Корбан набрал воздуха.