Змеевы земли: Слово о Мечиславе и брате его (СИ)

Две недоумённые армии стояли друг напротив друга и смотрели на удаляющегося Грома. Чёрные крылья оставляли в снегу глубокие борозды, голова склонилась так низко, что со спины и не видна вовсе. Тяжело опираясь на посох, Змей уходил в сторону реки, не откликаясь ни на крики Мечислава, ни на свист подошедшего к переговорщикам Двубора. Устав кричать, князь повернулся к Дядюшке Хэю, бросил взгляд на мёртвого змеёныша, удивлённо развёл руки.

— Что случилось? Что произошло?

Двубор бесстрастно осмотрел труп, свистнул. От чёрной армии отделились двое, подошли. Молча взяли покойного на руки, понесли в сторону ущелья.

— Отец нарушил завет богов.

— Завет? Какой?

— Нельзя бить переговорщика, — вместо Двубора ответил Дядюшка Хэй.

— И что?

— И ещё он убил змеёныша.

Двубор замолчал, словно этим всё сказано. Мечислав непонимающе покрутил головой, взгляд остановился на воеводе.

— Тихомир, ты что-нибудь понял?

— «Отец не прощает смерти своих детей!» Разве не понятно?

— И что? Он теперь сам себя накажет? — князь ещё не договорил, но уже пожалел о своей глупой, неуместной шутке.

Двубор словно и не понял, что кто-то шутил.

— Накажет. Уже наказал.

— Как?

— Не знаю.

Мечислав беспомощно посмотрел в небо, увидел силуэт Змеихи, летящей куда-то в сторону от гнезда, бросил взгляд на своё войско, замершее в ожидании приказа.

— А вы?

Двубор пожал плечами:

— Что — мы?

— Ну… война.

— Отец убил первенца, Отец отказался от войны. Мы живём лишь во имя Отца. Если он решил отдать нас твоей орде, так тому и быть.

— И они, — Мечислав ткнул пальцем в змеёнышей, — тебя послушают?

— Теперь я — старший. Говорите, что нужно сделать.

Повинуясь свисту Двубора, чёрное войско встало на колени. Выпорхнувшие из рукавов клинки воткнулись в снежный наст, чёрные головы с белыми лицами склонились перед противником. Последним на колени встал Двубор.

Хинаец подошёл к сотнику, сложил руки на груди.

— Это не победа. — Положил руку на плечо Двубора, обернулся к князю, — Мечислав, это же — не победа?

— Да какое там! Что нам теперь, ходить и рубить всем головы? Это вообще какой-то… позор, что ли.

— Значит, рубить не будем, — заключил Дядюшка Хэй. — Вставай, Двубор. И поднимай своё племя. Драки не будет.

Хинаец повернулся к своим, подозвал сотников, раздал приказания.

— Мечислав обещал, что мы первые войдём логово. Мечислав выполнит обещание?

— А что мне остаётся? Идите. Только я всё равно ничего не понимаю. Мне что, теперь, всех по домам распускать?

— Да уж… это — как с девки снять, — буркнул невесть как оказавшийся за спиной Ёрш. — Так у ребят на войну вся охотка отпадёт.

Тихомир пожал плечами, почесал бороду.

— Уплати им втрое.

— Где ж я столько возьму? Они собирались Змеевы пещеры грабить.

Двубор оглянулся на однорукого, сказал:

— Всё, что есть в пещерах — ваше. И товар, и серебро. Нам ничего этого не нужно. Если надо, я проведу.

Ёрш развёл руки, посмотрел на Мечислава. Князь беспомощно покачал головой: впервые он не знал, как поступить.

— Тихомир, что делать?

— Что ты как баба? — неожиданно вспылил воевода. — «Что делать, что делать»? Двубор, командуй змеёнышей в логово и веди нас в пещеру. Дядюшка Хэй — иди по своим делам, чего ты там задумал. Плату за поход мы выдадим. Мечислав, скажи войскам — пусть запрут выход в долину.

— Мы драться не будем, — сказал Двубор.

— Вижу. Это, чтобы войско не расслаблялось. Нам сейчас только этого для полного счастья не хватает.

— А с этим что? — Ёрш указал на удаляющуюся фигуру.

— Пусть идёт, куда идёт. Видишь — ему ни до чего?

— Вижу.

— Вот и не мешай.

***

Зимний день короток: пока наделали факелов про запас, дождались подвод, воинов из разных лагерей — уже и сумерки. Двубор послушно открывал все запоры, обезвреживал ловушки, указывал на самое ценное в пещерах. Мечислав всё больше убеждался — всё это для змеёнышей не имеет никакой ценности. Запасы пещер — оружие, шолк, вина, фарфар, конопляные ткани, пенька, дёготь — неистощимы.

— Зачем ему столько? Как сорока — тащит всё к себе.

— Отец держал цены. В зале слева — крупы, в соседних — бочки с солониной. В ближнем — мясо, в дальних — сушёная рыба.

— Даже это?

— Это копилось не один год. Постоянно обновлялось, что-что отправлялось нам на столы, что-то — на рынок.

— Но зачем? — Мечислав обвёл залы рукой. — Зачем всё это?

— Он собирался за море. В нужный день снедь нужно было привезти в порты.

— Какие?

— Он ещё не решил.

— А вина? Там же все земли напоить можно!

Двубор пожал плечами:

— От цинги.

Ёрш нетерпеливо притопывал каблуками.

— Серебро, Двубор. Сейчас нужно лишь серебро. Наёмники долго не выдержат.

— В самом дальнем зале. — Невозмутимость змеёныша обычно наводила тоску, но сейчас, в гулких горах становилось жутковато. — Там всё: посуда, монеты, серебро, золото, железо в слитках, камни Матери.

— Тоже для похода?

— Да. Строя флот, Отец не разорял княжества. Кроме дерева, всё — отсюда. Отец готовился больше ста лет.

— Но, зачем?

— Построить корабль, — хмуро сказал Тихомир, — и уплыть отсюдова к едрене фене.