Змеи в ее голове

За свою профессиональную жизнь ему доводилось видеть самые разные гнусности, но то, что он сейчас обнаружил, произвело на него ошеломляющее впечатление. Необычно, подумал он, — он хотел сказать: очень странно… За нее уже взялись муравьи, к пиршеству присоединились черви. Он увидел то, что оставалось от белых впалых глаз, еще держащуюся шейную артерию, обнаженную трахею, спекшуюся кровь, полчища мух. Не разгибаясь, он обернулся и снова нехотя посмотрел на могилу, потом поднялся и вернулся в дом.

— Она там… Голова…

Матильды на террасе уже не было — она вернулась в кухню. Васильев обнаружил ее у разделочного стола: в широком кармане фартука она обеими руками сжимала «люгер» девятого калибра, который только что достала из ящика.

— Возле угла дома, — добавил инспектор.

Матильда сделала знак, что поняла, и без всякого перехода спросила:

— Это все?

— Да. Лучше было бы ее закопать — я имею в виду голову, — или выбросить. Это довольно нездорово, вы привлечете в дом самых разных насекомых.

— Спасибо за совет.

Васильев развернулся к двери.

— И все же нам потребуются ваши показания, — сказал он, прежде чем удалиться. — Не по поводу собаки, а насчет парковки. Этим займутся мои коллеги из Мелёна.

Он вытащил из кармана мятую повестку, которую по прибытии достал из почтового ящика, неуклюже разгладил ее на бедре и протянул Матильде.

— Вы всегда приносите повестки на дом?

— Я подумал, все равно зайду, понимаете…

По виду Матильды было не похоже, что она понимает.

В знак прощания Васильев поднял руку и прибавил:

— До свидания. И спасибо.

— Не за что. Инспектор?..

— Васильев, Рене.

— Васифьев?

— Нет, Васильев, через «л».

Он достал визитную карточку и положил ее на стол из огнеупорного пластика, потом снова махнул рукой и толкнул стеклянную дверь на террасу.

Шагая к калитке, инспектор обернулся и увидел, что Матильда Перрен смотрит, как он удаляется, держа обе руки в обширном кармане своего фартука.

На обратном пути Васильев, сам не зная почему, сосредоточился на этой не имеющей никакого отношения к его расследованию истории с собачьей головой. Наверняка потому, что он мало узнал о присутствии этой женщины на парковке.

Да, видимо, в том и дело, но он был огорчен этим визитом. Почему истории с соседями всегда такие жуткие? Особенно в деревне, как сказала она. Возможно, он не знает — он всегда жил в городе.

* * *

Некоторое время Матильда стояла неподвижно. В задумчивости. И смотрела на пустую дорожку.

У ее ног потявкивал щенок. Он был возбужден и взволнован — наверное, чувствовал что-то вроде электрического разряда, какую-то тяжесть в воздухе, в атмосфере.

Матильда думала не о нем, а о его предшественнике с этой головой, которую придурок-инспектор пошел искать возле изгороди, — она не понимала, почему для него это могло быть так важно. Можно подумать, история с собачьей головой важнее, чем двойное убийство на парковке. Очень странно.

Она пообещала себе, что сходит сказать пару слов Лепуатевену, объясниться по-соседски (кстати, при этом она погладила лежащий в кармане «люгер-парабеллум», который послужит для завершения разговора), но не двинулась с места, охваченная неприятным впечатлением от визита полицейского.

Интересно, он приперся сюда ради собачьей головы или ради ее собственной?

Он так странно на нее смотрел! И его настойчивая манера возвращаться к этой истории… Под удивленным взглядом щенка, которого беспокоили ее непрестанные передвижения, Матильда принялась карабкаться на террасу. Она пыталась припомнить все подробности встречи.

Он явился по поводу ее присутствия на парковке, но начал с того, что отправился беседовать с Лепуатевеном, а потом разговор шел только о бедняжке Людо, мир его песьей голове…

Они все что, принимают ее за старую дуру?

Я им покажу, чего я стою! Сходить, что ли, для начала навестить Лепуатевена? Нет. Инспектор опаснее. Лепуатевен никуда не денется, а вот этот…

Она решительным шагом подошла к телефону. По дороге наткнулась на щенка, который вылез из своей корзинки и теперь яростным ударом ноги был отброшен к стеклянной двери. Проходя мимо стола, она подхватила оставшуюся там визитную карточку.

Найти Васильева в Обервилье не составит большого труда.

Мы еще посмотрим, кто кому отрубит голову.

14 сентября 1985 года

Командир никогда не опаздывал. Разве что сегодня. Он надел плащ, добежал до машины. Потому что хоть он и старался не поддаваться, был очень взволнован. Матильда сделалась свободным электроном. Он не захотел выяснять, что это за история с «девушкой из Мессена». Матильда сорвалась с цепи. Стала в высшей степени опасной. Не оставалось ничего иного, кроме как… Когда он подошел к будке, телефон уже звонил. Он снял трубку.

— Я прямо с сегодняшнего дня этим занимаюсь. Проблема вот-вот будет улажена.

Он всего пару секунд оставался у телефона. На самом деле ничего еще не улажено, он только теперь начнет этим заниматься.