Змеиное гнездо

Официантка принесла стаканы, так что Джюэл уже пьет свой коктейль. Мама как будто не может перестать улыбаться, но Дэвид Джон смотрит на Джессапа ровно. Не сердито, не радостно. Просто размышляет. На лице пусто.

На секунду Джессап опять чувствует себя маленьким.

– Прости, – выпаливает он. – Не подумал. Надо было отпроситься на этих выходных с работы, чтобы побыть дома.

Дэвид Джон качает головой, но пустоты уже нет. Уже улыбается.

– Да нет. Я тобой горжусь, Джессап. Большинство ребят твоего возраста – они работают, а деньги уходят на новый телефон, или чтобы тачка сияла, или на шмотки, или еще на что, но твоя мама мне рассказывала, как ты помогаешь. – Джессап чувствует в кармане смятые банкноты, прижатые к кошельку. – Ты молодец. Мы не королевы пособий в каком-нибудь гетто. Мы добрый сельский народ и свое отрабатываем. Простите, что в последние пару лет пришлось тяжко, но что было, то прошло. Теперь я здесь. Отныне то, что ты зарабатываешь, Джессап, – все твое. Ты подросток, и у тебя должна быть возможность почувствовать себя подростком. Потрать деньги на что хорошее. Устройте с Уайаттом заварушку. Все понял?

– Да, сэр, – говорит Джессап.

– А в воскресенье, – говорит Дэвид Джон, – пойдешь с нами в церковь?

Звучит как вопрос, но это не вопрос.

Официантка приносит на стол бургеры. Дэвид Джон берет за руку жену и Джессапа, Джессап – Джюэл, Джюэл – мать, все четверо соединены в непрерывный круг.

– Иисусе, – начинает Дэвид Джон.

Джессап склоняет голову и закрывает глаза.

Мусоровоз

Выходят они вместе. Джюэл – между ним и Дэвидом Джоном, держит обоих за руки и трещит без умолку. Адреналин от игры улетучился, Джессап начинает чувствовать, как все тело ноет. Ободрал на поле левое предплечье, на правом бедре – солидный синяк, и вообще ощущение, что, когда проснется утром, еще вспомнит вчерашнюю игру в футбол.

Перед входом вторым рядом припаркована машина полицейского департамента Кортаки. Дэвид Джон застывает, как только ее видит. Реакция человека, который боится вернуться в тюрьму, думает Джессап.

Машина на холостом ходу, и в ней на пассажирском – один коп, женщина, которую Джессап еще не видел. Молодая и хорошенькая. Лесбиянка, решает он, еще и с такой короткой прической. Зачем иначе ей захотелось бы пойти в копы?

– Прошу прощения. – Голос из-за спины бодрый и веселый, и, когда они расступаются, мимо проскальзывает коп.

Нет, не проскальзывает, думает Джессап. Идет вразвалочку. Росту в нем – пять футов и десять-одиннадцать дюймов[41], но выглядит он как пляжный мяч. Под жиром есть твердая прослойка, но Джессап не может себе представить, чтобы этот коп пробежал милю меньше чем за десять минут, отжимался или сдал хоть какой-нибудь норматив. Он держит бумажный пакет и поднос с тремя стаканами. Тремя? Два молочных коктейля и газировка, понимает Джессап, а потом думает, не выпьет ли коп оба коктейля, – или один для женщины?

На ходу коп улыбается, кивает Джюэл.

– Всем доброй ночи. Осторожней на дорогах с таким-то снегом.

Все четверо стоят еще минуту, глядя, как он влезает в машину, как та слегка проседает на рессорах, когда его вес опускается на переднее сиденье. Когда машина трогается, они сдвигаются с места. Джессапу интересно, не задержал ли он дыхание. Мать касается шеи Дэвида Джона.

– Ты в порядке? – спрашивает она.

– Просто дергаюсь. Прости. Я не буду так реагировать каждый раз при виде копа, – говорит Дэвид Джон тихо.

– Знаю. – Мама то ли пытается не расплакаться, то ли попросту счастлива. Джессап не знает, но она подходит к мужу и обнимает, прижавшись лицом к шее. – Просто я так от всего этого устала, понимаешь?

Джессап отворачивается.

Джюэл начинает укачивать еще до того, как ее посадили на заднее сиденье и пристегнули. Мама Джессапа садится на пассажирское, предоставляя руль Дэвиду Джону.

Дэвид Джон ненадолго задерживается перед тем, как сесть, глядит на небо, дает снежинкам оседать на лице. Джессап тоже поднимает взгляд. Ему нравится смотреть на снегопад в огнях парковки.

– Надо что-то делать с машиной твоей мамы. На рабочем фургоне не получится возить всю семью, а мамина машина не очень приспособлена для снега. Сюда бы хороший внедорожник или пикап с полуторной кабиной. Поспрашиваю в церкви, узнаю, не хочет ли кто продать и подумать насчет рассрочки, пока мы не встанем на ноги. – Он оборачивается к Джессапу и протягивает руку.

Джессапу странно. Он не помнит, чтобы хоть раз пожимал руку Дэвиду Джону. Он знает, что в некоторых семьях так принято, но Дэвид Джон всегда вел себя по-свойски с Джессапом, Рикки и Джюэл. Он строгий папа, но не в плохом смысле. Доделывай домашку, помогай по дому, поступай правильно. Если огрызаешься или не отвечаешь ожиданиям – будут последствия. Но он всегда легко хватал детей в объятия, клал руку на плечи, всегда целовал маму Джессапа. Говорил всем, что их любит.

Джессап пожимает руку. Хватка твердая, но он удивлен, какая холодная у отчима рука. А потом Дэвид Джон зажимает его руку второй и смотрит в упор.

– Пока меня не было, Джессап, ты возмужал.

– Да, сэр.

Дэвид Джон все еще не выпускает руку.