Змеиное гнездо

– Что сказал шеф Харрис? – Джессап удивляется собственным словам. Дэвид Джон с детства приучал уважать учителей и тренеров. Единственный раз, когда в прошлом Джессап нагрубил тренеру (уже не помнит из-за чего, помнит только то, что это случилось за неделю до ареста Дэвида Джона и Рикки), отчим подошел с трибун и потребовал, чтобы тренер вывел Джессапа из игры и отправил на скамью. Уже тогда, хоть еще не вырос, он был одним из лучших игроков, и Дэвид Джон сказал, что это влечет еще больше ответственности, что надо подавать пример другим игрокам. Можно не согласиться, можно даже с уважением поспорить, но не грубить. Есть разница, и ты ее знаешь, сказал отчим.

Он не знает, грубит ли сейчас. Знает только то, что не понимает, что от него хочет тренер Диггинс.

Но Диггинс хочет правды.

Джессап рассказывает ее подобие. Проговаривает почти весь вечер, в основном придерживаясь фактов.

– И ты больше не видел его после того, как парни из Килтон-Вэлли разошлись?

– Нет, сэр.

– И после вечеринки поехал прямиком домой?

Джессап почти не запинается, но знает, что его глаза стрельнули – быстрый взгляд на Диан.

– Да, сэр. – Не видит, заметил ли Диггинс, что он смотрел на его дочь. – Слушайте, сэр, мне жаль, что такое случилось с Корсоном, но я не сделал ничего плохого.

Я не сделал ничего плохого. Я не сделал ничего плохого. Я не сделал ничего плохого.

Баланс

Диггинс задает еще несколько вопросов, обходит тему алкоголя на вечеринке (кто пил, кто нет), потом вздыхает.

– Слушай, Джессап, я знаю, ты думаешь, я к тебе несправедлив. – Он пожимает плечами. – Не знаю, что тебе сказать. Может, это несправедливо. Может, не надо было брать в расчет то, что случилось с твоим братом и папой, но я действовал во благо команды.

Частичка Джессапа падает на колени и хватает Диггинса за руки, кричит: а как же я, а как же я? Но куда большая часть знает, что надо стоять и смотреть в глаза, как мужчина.

– Понимаю, сэр, – врет он.

Диггинс коротко кивает.

– Ладно. Если до этого дойдет, я скажу, что ты хороший парень. С тобой никогда не было проблем. Но и ты должен понять, ситуация деликатная. И если ты не говоришь мне правду, если врешь о чем угодно, я брошу тебя расхлебывать все самого. – Его голос вдруг резко холодеет. Голос человека, который держался в НФЛ на чистой силе воли, который стал профессионалом, потому что готов на все ради победы. Голос человека, который понимает, что такое тонуть, и не даст Джессапу утянуть его за собой. – Ты меня понимаешь?

– Да, сэр, – говорит Джессап. Спрашивает себя, что бы случилось, если бы он сказал то слово тренеру Диггинсу. Если бы Диггинс стоял перед ним, качал пальцем и требовал сказать.

Диггинс прощается, задержавшись недолго поболтать с дочкой. Когда он уходит, Диан смотрит на Джессапа. Он не может прочитать выражение ее лица.

На выход

Он заканчивает на минуту-две раньше Диан. Отмечается, переодевается в рубашку с длинными рукавами, идет в туалет. Когда заканчивает, и она уже готова идти на выход.

По дороге на парковку они молчат. Снаружи на пару градусов теплее, чем прошлым вечером, и в воздухе висит легкая дымка. Достаточно сыро, чтобы было кисло на душе, чтобы асфальт стал скользким. Джессапу холодно в одной худи, он жалеет, что больше нет куртки. Эрл ее сжег?

Диан отпирает машину. Это маленький внедорожник, «Хонда CR-V», примерно четырехлетний, доставшийся от матери, и для подростка Диан поддерживает его в удивительно аккуратном состоянии. Когда Джессап ездит в пикапе Уайатта, всегда шутит, что для уборки кабины нужна лопата. Плюс у него всегда воняет грязными носками. Иногда Кейли кажется Джессапу святой, раз все это терпит. Иногда Джессап сам удивляется, почему Уайатт его лучший друг, правда ли он ему как брат.

– Тебя просто отвезти домой? – спрашивает она, заводя машину.

Слова ранят. Он старается это не показать.

– А. Ну. Наверное.

Но она не трогается с места. Просто сидит, пока лениво, с перерывами работают дворники. Радио включено. Какая-то попса. Он не узнает. Выключает.

– Диан?

– Прости, – говорит она. – Я стерва.

– Да ничего.

– Нет. Я… мне просто страшно.

– Ага, – говорит он.

Ее телефон звякает от сообщения. Она иронично улыбается.

– Брук в закусочной на Стейт-стрит со Стэнли. Опять. Говорит, заняли большую кабинку.

Телефон снова звякает. Улыбка пропадает.

– Что?

– Спрашивает, придешь ли ты.

– А. – Он рад, что она не читает сообщение дословно. Наверняка вопрос звучит не так невинно, наверняка Брук надеется, что ответ – нет.

Рядом с ними встает машина. Выходит взрослая пара, за сорок. Что-то серьезно обсуждают, как будто не замечая Джессапа и Диан в CR-V. Ходят туда-сюда дворники. На стекло медленно оседает тонкая пленка влаги, ожидает следующего сердцебиения дворников.

Диан пишет в телефоне.

– Говорю, что мы не сможем.

– Ладно.

– Правда не хочется в закусочную с Брук, Меган и их парнями, – говорит она со смешком. – В смысле, ну правда.

– Ага. Мне тоже.

– Но и домой тебя везти не хочется. Ты куда-нибудь хочешь?

Он берет ее руку. Она переплетает его пальцы со своими.

Сад