Змеиное гнездо

Закрывает глаза и недолго стоит. Просто стоит. Дышит. Он чувствует рой пчел за глазами и не понимает, это из-за гнева потому, что по возвращении наткнулся в гостиной на Эрла, Брэндона и Хокинса, или из-за ошеломительного ощущения беспомощности по той же самой причине.

Дыши.

Дыши.

Вешает промокшую худи и рубашку на дверной крючок и думает, не заскочить ли в душ (от него несет попкорном, презервативами и сексом), но знает, что его ждут. Знает, что это уже перебор. Надевает чистую рубашку из ящика. Все еще холодно. Достает сухую толстовку.

Снимает с блокировки телефон, открывает переписку. От Диан все еще ни слова. Смотрит, ждет, будто одним этим добьется от нее ответа.

Сказки на ночь

Быстренько ссыт, чистит зубы, споласкивает лицо. В коридоре останавливается перед комнатой Джюэл. Дверь приоткрыта на щелочку, и хочется постучать, но изнутри слышится голос матери. Он гудит низко, успокаивающе, напоминает о каждой ночи, когда она укладывала Джессапа, о том, как баюкала при температуре и в простуду, как будила, напевая и потирая спинку.

– Может, днем, – говорит голос. – Зайдем в продуктовый по дороге из церкви и тогда поедим. У тебя есть домашняя работа?

– Нет. Все сделала, – говорит Джюэл.

– А как насчет того, что пропустила в пятницу?

– Сделала в машине.

– Ясно. – Мама смеется. – И почему Рикки был не такой? Вечно приходилось загонять его за домашнюю работу, но вы с Джессапом так серьезно относитесь к школе. Облегчаешь мне жизнь, заинька.

Джессап улыбается, позволяет костяшкам протанцевать по двери.

– Привет, – говорит, заглядывая внутрь.

Джюэл садится в кровати.

– Джессап!

– Ты чего не спишь?

– Еще рано, – говорит она с упреком. И что старшие братья понимают во времени сна? Что старшие братья понимают в жизни одиннадцатилетних? – И к тому же выходной.

– Ты все равно не валяешься по утрам. Самое позднее – встаешь в восемь.

Мама стучит пальцем по носу Джюэл.

– Она сейчас ляжет, но она не подросток. Я больше волнуюсь, как ты встанешь вовремя, Джессап.

– Я? – Джессап притворяется уязвленным. – Сегодня я встал затемно.

– Да, но это на охоту. В церковь ты так не торопишься.

Не сказано: он отказывался ходить последние четыре года. Не сказано: волнуется она не за его сон.

Он наконец заходит в комнату Джюэл, садится рядом с матерью. Берет книгу, лежащую у Джюэл на коленях. Та же, что и раньше.

– Я думал, ты уже дочитала.

Джюэл отнимает, колеблется, потом предлагает ему.

– Почитаешь мне? Всего одну главу?

Мама мягко кладет на книгу руку.

– Не сегодня, милая. Тебе пора спать. А нам с Джессапом надо поговорить.

– А сказку? Всего одну.

– Одну я тебе уже рассказала, – говорит она. – Теперь ложись, подоткну тебе одеяло.

Джюэл подчиняется, но, не успевает Джессап выключить лампу, смотрит на него и спрашивает:

– Все нормально?

– Конечно, – говорит он. Осознаёт, что только что рассказал ей сказку на ночь. Фантазию. Вымысел. Спрашивает себя: что значит еще одна ложь? – Все будет хорошо.

На шаг впереди

Мама поворачивает и идет в свою спальню, показывая Джессапу, чтобы он возвращался на кухню, но в коридоре уже ждет Эрл. Он обхватывает правый бицепс Джессапа. Там синяк с футбола, о котором Джессап не знал.

– Все рассказывай честно, – говорит Эрл. Его голос – грубый шепот, шарканье ботинка по цементу, шуршание крыс в сточных трубах. – Все точно как было, а когда этот ниггер ушел с вечеринки, ты его больше не видел.

Джессап злится. Это слово от Эрла подтверждает все, что сказал тренер Диггинс. Особенно здесь, в этом доме. В доме Джессапа. Он отвечает под стать тону Эрла, сплевывает:

– Мне это не нравится. Зачем здесь этот коп? И зачем здесь Брэндон?

Эрл злится в ответ, но голос не повышает.

– Брэндон знает, что случилось на самом деле.

От злости Джессап переходит к бешенству.

– Какого хрена? Ты что творишь? Зачем…

– Заткнись. – Эрл щурится, сжимает руку сильнее. – Мы с братом хотим сделать тебе лучше, – говорит он. – Просто не хотим, чтобы с тобой случилось то же, что и с Рикки. Никто не поверит, что это авария. Брэндон это понимает и помогает. Хокинс – один из нас, но подробности ему знать необязательно. Это будет между тобой, мной, Дэвидом Джоном и Брэндоном. Усек? Теперь заткнись и играй свою роль, если хочешь хотя бы надеяться, что твою жизнь не смоет в унитаз.

Джессап кисло кивает.

– Да, сэр.

Когда Джессап входит, остальные трое погружены в разговор. Эрл садится рядом с Дэвидом Джоном на диван, Хокинс с Брэндоном – на тех же местах. Джессап не хочет садиться на двойное кресло рядом с Брэндоном, так что он подтягивает кухонную табуретку.

Хокинс как раз взял слово:

– …сразу с утра. Сложно представить, чтобы им было трудно найти сочувствующего судью. Я вам говорю, когда патологоанатом позвонил и сказал, что дело подозрительное, Харрис был вне себя от радости, будто ему дали арбуз и ведро жареной курицы[64].