Змеиное гнездо

– Ты ее любил? – спрашивает отчим. Секунду следит за Джессапом, потом говорит: – Помню себя в твоем возрасте. Я не такой уж старый, знаешь ли. Твоя мама молодая, а я старше всего на несколько лет. Молодость была не так давно. Потому что у тебя несчастный вид. Такой, будто она разбила тебе сердце.

Джессап пытается справиться, но чувствует, как трясутcя плечи, чувствует, как спирает дыхание. Он зажмуривается, лицо кривится.

Дэвид Джон придвигает стул, обнимает Джессапа как сына.

Четыре

Дэвид Джон советует прилечь ненадолго. Не переживай из-за Джюэл, говорит он. Он позвонит маме Джессапа. Она у Уайатта, в гостях у его мамы, но ей в любом случае еще нужно в магазин; может забрать Джюэл по дороге домой.

Он ложится. Не ожидает, что уснет, но стоит закрыть глаза, как уже просыпается, день куда-то делся. Слышит телевизор, нежное электричество материнского смеха, вопрос Джюэл, ответ Дэвида Джона. Еще светло, но смеркается. Снегопад кончился, временное затишье, небо все еще пухнет от туч. Он проверяет телефон. Прогноз обещает еще от двух до четырех дюймов снега за ночь, похолодание завтра, но оттепель в среду. Выходные должны быть солнечными, градусов десять. Пойдет охотиться на уток.

Футбольная тренировка.

Он пропускает тренировку. Они прямо сейчас на поле. Все еще разогреваются, начали только полчаса назад. Если поторопится прямо сейчас, успеет. Он не пропускал ни единой тренировки за всю старшую школу, ни разу, и думает: что, если просто сказать тренеру Диггинсу… Что сказать?

Он садится, ставит ноги на пол, но знает, что не пойдет на тренировку. Не сегодня. Завтра. Пойдет завтра. Попросит тренера Диггинса переговорить до тренировки. Извинится. Будет мужчиной. Посмотрит в глаза и скажет, что хочет обратиться к команде, хочет сказать, что они его братья. Все.

Ни с того ни с сего находит жажда. Будто спал в пустыне, будто палило солнце, высасывало влагу из тела, и он поднимается на заплетающиеся ноги. Идет в ванную, подставляет рот под кран. Вода холодная. «Отведи меня к реке», – думает он. Крещение.

Когда заходит на кухню, за столом видит всю семью. Дэвид Джон сгорбился рядом с Джюэл, помогает с математикой. На нем опять очки для чтения и карандаш в руках, решает с ней задачу. Мама читает очередную библиотечную книгу. Он не видит что, но знает маму, знает, что это что-нибудь жизнеутверждающее. Что-нибудь про веру и семью. На столе миска с попкорном, в ней свободная рука Дэвида Джона, шарит. Он поднимает глаза и видит Джессапа.

– Как спалось?

– Хорошо, – говорит Джессап. И правда хорошо. Осознаёт, что это действительно было ему нужно. – Мог бы проспать целую вечность.

Мама берет его за руку.

– Нужно поговорить. Это важно. Можешь присесть ненадолго, милый?

Он садится. Дэвид Джон и мама глядят на него с ожиданием. Это его пугает, вот только Джюэл по-прежнему решает математику. Что бы это ни было, она уже все слышала.

– Что такое? – Он знает, ему надо бояться, что копы раскрыли дело Корсона, но кажется, это произошло так давно, будто не происходило вовсе. И тогда его охватывает внезапный страх, что ему сейчас скажут: Рикки мертв.

Но нет.

– Мы переезжаем, – говорит Дэвид Джон.

Три

Это так неожиданно, что Джессап не может осмыслить. Может только улыбнуться от облегчения. Не про Рикки.

– Ты не против? – спрашивает мама.

– Простите, – говорит Джессап. – Просто… дайте секунду. Что значит – переезжаем?

– Мы это не только что придумали. Обсуждали с твоей мамой около года, – говорит Дэвид Джон. – Просто говорили. Новое начало. Но я не мог себя заставить. Не нравилась мысль бросить церковь. Отчасти мне кажется, я им обязан. Они были с вами, когда не было меня, и они приняли меня, как блудного сына или, э-э, что-то в этом роде, Эрл наверняка скажет лучше. И церковь казалась чем-то общим для меня с тобой, матерью и Джюэл. – Он постукивает себя по груди, на губах возникает кривая улыбка. – И с Рикки. Церковь уже столько была для меня домом, что стала как семья. И в этом проблема. Потому что семья – не церковь. А вы. Мы. Мы – семья. Вот так просто. Как я сказал вчера, может, я написал на сердце не то. Знаю, эта мысль…

Встревает мама:

– После всего, что случилось на этих выходных, нам кажется, это правильно. Они просто… Ну, все сразу. Перед домом всю ночь полицейская машина, для твоей охраны? И сегодня в школе на тебя напал какой-то парень? – Она еще держит Джессапа за руку, и теперь Дэвид Джон берет вторую. Вроде бы надо почувствовать себя странно, но жест знакомый – тысячи раз они предваряли еду соединением рук, склоненными головами.

– Джессап, – говорит Дэвид Джон, – когда я говорю: «Новое начало», я говорю всерьез. Знаю, тебя церковь не волнует…

– Неправда.

– Правда. – Мягко, настойчиво. – По-моему, ты веришь в Иисуса…

– Верю.