Змеиное гнездо

– Но я понимаю, что Церковь Белой Америки – не твоя. Больше нет. И уже давно. С тех пор как Рикки убил тех двух ребят. И это нормально. А после того, что случилось на выходных, это уже и не наша церковь. Я не… – Он сбивается. Замолкает. Начинает заново. – Вы, дети. Ваша мама. Вы важнее. Семья прежде всего. Если придется выбирать между церковью или между Эрлом и тобой, твоей мамой и сестрой, то это самое простое решение в моей жизни.

– А как же Рикки?

Дэвид Джон открывает рот, но поднимает руку мама, прерывает. Это удивляет Джессапа не меньше того, что она говорит:

– Для Рикки уже поздно.

Все молчат. Сказать нечего.

Это как будто самое лучшее и самое худшее, что можно было сказать. Джессап тут же чувствует облегчение, потом стыд из-за облегчения и не знает, что делать, так что приглядывается к маме, видит припухлость у глаз, видит тяжесть последних лет на лице.

Дэвид Джон сжимает руку Джессапа и говорит:

– Когда я говорю: «Новое начало», я говорю серьезно. Для тебя. Для Джюэл. Где-нибудь подальше. На западе. Бойсе, штат Айдахо. В тюрьме я познакомился с мужиком, у которого шурин занимается сантехникой. Тот знает, кто я такой, но он хороший христианин, верит в искупление. Сказал, что возьмет меня на работу. Даст мне шанс.

Столько всего недосказано. Столько всего ему с Дэвидом Джоном, знает Джессап, придется проговорить в следующие годы, но прямо сейчас речь не об этом. Он смотрит на сестру. Она смотрит в ответ. Пожимает плечами.

– Мне все равно, – говорит она. – Мне ничего не сделается.

И он знает. Знает, что ей ничего не сделается. Но только если они уедут, только если похоронить Благословенную церковь Белой Америки в прошлом. Знает: лучшее, что он может сделать для сестры, – благословить переезд, облегчить Дэвиду Джону и матери решение поехать в Бойсе, штат Айдахо, начать новую жизнь, неизвестными, необремененными, чтобы семейная история сестры освободилась от всего случившегося здесь – так, как ему не освободиться никогда.

Два

Подробности путаные. Бойсе – университетский городок, говорят родители, как Кортака, но в четыре раза больше. Дэвид Джон общался с шурином своего сокамерника (зовут его Квентин, это имя отчего-то кажется Джессапу нелепым), и все готово. Квентин даже может снять для них дом. Покроет взнос за первый месяц и в следующие полгода будет вычитать из зарплаты Дэвида Джона по частям. Хороший христианин, говорит Дэвид Джон, и нет, никакой связи. Унитарианин-универсалист. Он предлагает новое начало. Чистый лист.

Родители наблюдают за ним, а он просто откидывается на спинку, пытается все осознать. Наконец спрашивает: «Когда?»

Дэвид Джон уже договорился со своим офицером по УДО, уже получил добро (Дэвид Джон подальше от Благословенной церкви Белой Америки? Да хоть завтра), и дело движется. Как он и сказал, они с мамой это не только что придумали. Сроки жесткие.

Завтрашний вторник – на сборы. Папа Уайатта нашел для них подержанный джип: с пробегом в сотню тысяч миль, зато с новыми покрышками и в хорошем состоянии. Поездку переживет. Все, что не влезет в джип или рабочий фургон Дэвида Джона, остается. Отправление сразу с утра в среду, в дороге всю ночь, чтобы сэкономить на отеле, Джессап, Дэвид Джон, мама будут подменять друг друга за рулем, в Бойсе – к вечеру четверга. В пятницу запишут Джессапа и Джюэл в школу, за выходные обустроятся, а в понедельник начнут новую жизнь.

Если от продажи трейлера что-нибудь останется, когда расплатятся по ипотеке и за джип с Даннами, то начнут копить на новое жилье. Или – в зависимости от того, как пойдет работа, – начнут копить на то, чтобы через несколько лет Дэвид Джон мог снова открыть собственный бизнес.

Пока они говорят, Джессап чувствует, как время от времени жужжит от сообщений телефон. Вскоре отпрашивается в туалет. В туалет и правда идет, но, помыв руки, садится на закрытый унитаз, смотрит на телефон. Большинство сообщений можно проигнорировать. От Диан ничего. Одно от Майка Крина, одно от Дерека Лемпера. Но от Уайатта – шесть, первые пять – вариация на одну и ту же тему:

ты придешь на демонстрацию?

Потрясает его шестое сообщение:

брат. ты мне нужен. иначе зачем я это сделал? ты мне должен.

Один

В восемнадцать пятнадцать он спрашивает Дэвида Джона, могут ли они поговорить снаружи. Джюэл у себя в комнате, читает или играет на школьном ноутбуке, а мама – у плиты, готовит пасту с томатным соусом, хочет потратить все овощи из холодильника.

Джессап снова натягивает чужую куртку (для Айдахо понадобится новая, да и ботинки: по сравнению с тамошними зимами, если верить Дэвиду Джону, Кортака покажется тропиками) и отходит подальше по подъездной дороге. Через минуту появляется Дэвид Джон.

Снег пока не идет, но в воздухе им так и пахнет, и Джессап гадает, когда же повалит. И гадает, останется ли у него в Бойсе такое же чутье на погоду. Он никогда не жил в других местах. Никогда не был от Кортаки дальше северного края Адирондаков – в пяти часах езды.