Значит, ураган. Егор Летов: опыт лирического исследования

Поезд из Омска прибывал ни свет ни заря. Встречаю на перроне. Первый сюрприз – басист Игорь Староватов не приехал. Зато мне представляют Яныча, и я начинаю тупо ворочать в голове шестеренками и соотносить ее с уже услышанными в альбомах ГО 1987 года стишками. Утро слишком раннее, никакой транспорт еще не ходит, но сибиряки, абсолютно не напрягаясь, выбирают пешую прогулку в сторону Электрозаводской, благо им московские морозы нипочем, да и устали двое суток сидеть в поезде. Пока шли по сугробам, транспорт заработал, и заключительный кусок пути до Медового переулка доехали на троллейбусе. Как-то объяснив заспанному вахтеру, что это АРТИСТЫ, провели гостей в общагу и разместились в отведенной им комнате. Немедленно захотелось услышать песен, но ни Егор, ни Янка не горели желанием ни свои электрические гитары расчехлять, ни терзать тут же позаимствованную в соседней комнате акустическую шестиструнку производства какой-то там мебельной фабрики. Огонь на себя взял тогдашний менеджер ГО из Новосибирска Андрей „Пятак“ Соловьев, после нескольких стопок начавший исполнять блатняк и чуть ли не матерные частушки. В районе полудня пришлось мне отвлечься: пора было озаботиться доставкой аппаратуры из общежитской каморки в главное здание, которое хоть и неподалеку, но все же метров шестьсот. Часа полтора ловил машину с подходящей кубатурой кузова. В результате туда аппарат ехал на скорой помощи РАФ-2203, а обратно – на самосвале ЗИЛ-ММЗ-555, с таким полукруглым ковшом кузова. Саундчек „Обороны“ длился часа полтора-два, что для меня было совсем неожиданно, ибо по молодости-глупости мне казалось, что похуистическое панковское звучание всяко не требует столько усилий для отладки.

Это был первый раз, когда мне поневоле пришлось задуматься о присущем Игорю Федорычу перфекционизме».

В «Урлайте» в том же 1989 году про акцию в МАМИ написали так: «Концерт (делал известный столичный тусовщик О. Берт) не удался: мало публики, плохо слышно (аппарат – 200 ватт). Войдет в историю московского рок-движения как первое появление Янки в столице в электричестве. ГрОб играл свою традиционную забойную программу („Я всегда буду против“, „Все идет по плану“ и пр.), но все неожиданно очень тихо, интеллигентно». Вероятно, именно вышеуказанная слабость и спровоцировала Ковригу на краеугольное сентиментальное суждение о «подводной мелодии». Сам Берт, впрочем, рассказывает по-другому: «Как раз никакого „тихо-интеллигентно“ не было – наоборот, все громко и остервенело, с диким перегрузом и фактически изнасилованием убогой звукоусилительной аппаратуры. Рецензию в „Урлайт“ писал Гурьев, а его на том концерте вообще не было».

У Летова в тот приезд с собой был семидюймовый бутлег хардкор-группы Big Black Стива Альбини, который он отрекомендовал всем как величайший и по умолчанию повлиявший на звук самой «Обороны». Через несколько лет Берт переехал в Гамбург, свел знакомство с дистрибьюторской компанией EFA Medien и послал Альбини (которого EFA распространяла) вышедшие к тому времени на «Золотой долине» альбомы «Гражданской обороны» с обширным рекомендательным письмом. Альбини не только прослушал продукцию, но даже дал понять, что не прочь приехать в непонятную Сайбэри на предмет творческого альянса. В ответ на известие Летов с прохладцей сообщил Берту по телефону, что, в свою очередь, готов предложить Альбини позицию бас-гитариста, но это максимум, на который тот может рассчитывать.

Именно концерт в МАМИ заложил основы будущей звукоиздательской деятельности Олега Тарасова, а заодно и бомбу под его недвижимость.

Берт вспоминает: «На следующий день после концерта я спросил Егора насчет дискографии ГО. Он резво заполнил страничку из тетради в клеточку, включив туда несколько альбомов „Посева“ и ЗАПАДа, а также „Врага Народа“ и ПОГО. Последние дополнения вносил, уже разместившись в вагоне за пару минут до отправления. Примечания после названий интриговали: понятия мини-LP, ЕР и сайд-проджект ранее сочинскому лошку не встречались. Вот эта сложенная вчетверо и через пару лет уже рассыпающаяся на ветхие ошметки дискография „ГрОб Рекордс“ и стала триггером всего дальнейшего развития. Егору-то что? Написал и отправил, как дети из тетрадного листа сворачивают бумажный кораблик и пускают в весенний ручей. Когда монополия фирмы „Мелодия“ начала рушиться, то вроде как открылся простор для независимого рекорд-бизнеса. По сути, ни одного концептуальнополноценного релиза „ГрОб Рекордс“ на тот момент не было. Собственно Грехов (Евгений Грехов – тогдашний директор и издатель „Гражданской обороны“. – Прим. авт.) изначально скептически относился к серьезности и коммерческой успешности идеи издания хуево записанного творчества своего приятеля по дискобольскому хобби. Но в итоге сдался и поверил.