Значит, ураган. Егор Летов: опыт лирического исследования

Еще в советские времена про концерт Янки кто-то писал: «Это уже и не музыка, а что-то от нашего несостоявшегося ,,я“». То же самое можно сообщить и о «Гражданской обороне». Ключевое слово тут – работа, и летовскую работу с жестокими чувствами уместно рассматривать как вариант экзистенциальной терапии, которая, если по Ирвину Ялому, имеет дело с четырьмя категориями: смерть, свобода, экзистенциальная изоляция, бессмысленность. А это и есть основные, так сказать, теги «Гражданской обороны». Возможно, это даже как-то соотносится с ТМТ (terror management theory) – то есть теорией управления страхом смерти. Интересно, что это как раз идеи второй половины восьмидесятых, когда Летов, собственно, и разворачивал свою агитацию. Сегодня задним числом мне кажется, что прослушивание ГО для меня и было подобием терапии. Как механизм защиты – где-то помогало. Оборона, как и было сказано. Или, как выражался по другому поводу пианист Константин «Жаба» Гурьянов, это грубый кайф, но иногда он бывает необходим.

Подобно тому как у Ларкина в обвинителях значился Чеслав Милош, неприязнь к Егору выходила на вполне авторитетный уровень. В музыкально-медийном мире его главным оппонентом по традиции считался А.К. Троицкий. Корни конфликта уходят далеко в дебри 1980-х и эпоху журнала «Урлайт», а также фестивального инцидента в кинотеатре «Звездный», когда Егору – еще до гибели Янки и записи в национал-большевики – попробовали пришить еще и советский Альтамонт.

Александр Дельфинов вспоминает: «Осенью 1989 года был концерт в „Звездном“, который был прерван и закончился прям жестокой пиздиловкой. Потом было что-то типа обсуждения, и там Летова активно обсирали в его же присутствии.

В частности, кто-то заметил, что нехорошо петь песню со словами про „жидов“, что это антисемитизм, на что Летов воскликнул: „Ха! Так эта же песня критикует общество ‘Память’, а не прославляет!“ А поскольку все происходило в рамках проекта Next Stop Rock-n-roll, то там присутствовали и западные музыканты. Какого-то финна, в частности, спрашивают, типа: а вам как концерт? Финн дипломатично отвечает: нам очень понравилось выступление наших российских коллег. По крайней мере, перевод был такой. И тут Троицкий говорит, что вот, мол, был концерт The Rolling Stones в 1969 году в Альтамонте, и там „Ангелы ада", которые были в охране сцены, убили зрителя, и Мик Джаггер так переживал, что год не выступал потом, а вот здесь такое насилие произошло, а представитель группы его ничуть не осуждает. На что Летов сказал в ответ (уж не помню, с „ха" или без „ха"): „Мы провоцируем насилие самими нашими выступлениями, но на наших концертах охранники не убивают зрителей, мы вызываем насилие на себя"».

Концерт был зафиксирован и впоследствии выпущен Михаилом Вербицким на лейбле Ur-Realist под названием «Свет и стулья». Саму запись организовал все тот же Берт Тарасов: «Писали на кассетник „Маяк-120". Как сейчас помню, это была хромовая кассета Sound Breeze. Перед ГО играли ни много ни мало голландцы The Ex! Народ, естественно, пришел на „Оборону", поэтому слушал их с некоторым напрягом, но, впрочем, не освистывал. Когда вышел Егор, народ сразу же встал на спинки кресел и три-четыре ряда разнесли с ходу. „Ангелов ада" не было, но были люди Хирурга, и сразу же подтянулись мусора просто в неимоверном количестве, причем многие были в знаменитых ныне космонавтских шлемах. Весь концерт продолжался 27 минут, началось рубилово, я в итоге съебался за сцену, меня вытащил Ким Ир Сен из рук ментов, музыкантский пазик подогнали к служебному входу, на нем мы все и удрали».

Троицкий, кстати, чуть позже упомянул Летова в телеэфире, впрочем, без фамилии, предварив первый полноценный показ Sex Pistols по советскому телевидению (в «Программе А») словами: посвящается Димке Дауну, Нику Рок-н-роллу и Егору Дохлому. Сам же Дохлый в итоге не преминул отомстить Троицкому за «Альтамонт в ,,3вездном“» и общий «эстетизм», воспользовавшись редким случаем появления на широкой публике во время башлачевского мемориала в 1990 году в Ленинграде, где и обвинил критика № 1 в, скажем так, ссучивании всего отечественного рока – под ощутимые аплодисменты.

Справедливости ради, в последние годы Летов сильно смягчил свое отношение к антагонисту былых времен и даже признался, что наехал тогда в Ленинграде на него, в сущности, зря – по молодости и излишней лютости. Троицкий, впрочем, об этом так и не узнал и сохранял свой привычный тон в адрес Дохлого. Так, в канун летовского 55-летия он написал пост в фейсбуке, где объяснил причину любви «просвещенных столичных интеллектуалов» к Егору тем, что тот «густопсово, как никто, выразил русско-совковое ощущение тоски и безнадеги»: «Летов этой блевотой мудро упивался. Оттого, наверное, и прожил (сознательно!) в городе, некрасивее и унылее которого я, пожалуй, не видел. Ну ладно, будем считать Егора Л. мазо-акционистом».