Знак зодиака

– Говорят, эти чудовища пожирают людей воздушных и огненных знаков зодиака, – дрожащим голосом проговорил Физерд. – Проглатывают целиком, так что никто потом не знает, куда делся съеденный…

В этот миг их накрыла черная тень еще одной птицы. В полете она казалась совсем огромной, больше тех, что лежали на земле. Издав хриплый свист, существо опустилось на землю перед чужаками, однако нападать оно не спешило.

– Пока не похоже, чтоб они кого-то хотели проглотить целиком, – заметил Аскель. – Да и по частям тоже…

В этот миг птица подалась вперед и, разрывая землю огромными лапами, двинулась прямо на Физерда. Нэи отшатнулась в сторону, утягивая за собой брата, Осколок Тьмы нервно дернулся, но замер на месте, не торопясь спасаться бегством. Птица, продолжая преследовать в панике рванувшего в сторону Физерда, ухватила клювом его дорожную сумку и удовлетворенно потянула на себя.

– Эй! – крикнул юноша, цепляясь за лямку – с сумкой ему расставаться не хотелось. – А ну, отдай!

Наконец, птица одержала верх и удовлетворенно принялась толкать клювом добычу, переворачивая ее с боку на бок. Другие птицы поднялись со своих мест и приблизились к первой, заинтересованные расправой над сумкой. Сам Физерд, как представитель воздушной части зодиакального круга, их не очень волновал.

– Может, у тебя там еда? – спросила Нэи, подходя ближе.

– Точно, у тебя оставалось копченое мясо, – сказал Аскель, выворачиваясь из-под руки сестры, обхватывавшей его плечи.

– Еда, – проговорил Физерд, скорбно взирая на птичью возню.

– Ну, зато дорога освободилась, – спокойно пожал плечами Осколок Тьмы. – Мы можем пройти.

– Слушай, я, конечно, понимаю, что тебе без разницы, но я должен ее вернуть, – раздраженно отозвался юноша.

Некоторое время Физерд ходил вокруг птиц кругами, еще некоторое время он пытался протиснуться между пушистыми серыми боками и достать сумку, а потом он нарезал петли, разбрызгивая вокруг себя комья глины и мутную воду, в попытках убежать от двух самых бойких недругов. Аскель хохотал над ним от души, поглаживая бок другой, более спокойной птицы, которая ничуть его не боялась. Нэи поняла, что они совсем ручные. Наконец, юноша выпотрошил всю еду из изрядно потрепанной сумки и, оставив сбежавшихся птиц трапезничать, отошел подальше.

В деревню они вошли беспрепятственно. Под вечер здесь было очень пустынно, только в темноте желтыми прямоугольниками горели окна в домах, выдавая человеческое присутствие. Сообща они решили отправить Нэи выяснять у местных, где в их деревне ведьма – на эту роль кроме нее больше никто не подходил. Аскель ворчал, что они вновь пришли в место, где ему не рады. Физерд пообещал, что если ведьмы здесь не найдется, то он сводит их всех на экскурсию в какой-нибудь огненный город, и тогда-то тот отыграется. Осколок Тьмы фыркнул, что ни в какие огненные города он не пойдет, и завязалась перепалка, сопровождавшаяся бурным обсуждением недостатков тех или иных знаков зодиака. Вернее, бурно обсуждал Физерд, а Осколок Тьмы в основном молчал, зато так выразительно, что молчание это оскорбляло вернее всяких слов.

Нэи, отправившаяся выяснять более важный вопрос, ничего этого уже не слышала. Она взошла на крыльцо первого попавшегося дома, и дверь ей открыла полная светловолосая женщина, торопливо вытирающая мокрые руки о подол юбки. Нэи как можно вежливее спросила о том, где в их деревне живет ведьма, и женщина торопливо объяснила ей дорогу, глядя при этом на девушку с неподдельной жалостью. Под конец она попыталась зазвать Нэи пообедать, но та отказалась и торопливо убежала, сгорая от стыда.

Когда девушка вернулась, все уже успокоилось: Физерд перестал ругаться, Осколок Тьмы все еще молчал, но уже не так выразительно, а Аскель скучающе нарезал круги вокруг них, пиная носком ботинка камешки.

– Нам следует идти в самый конец деревни, – сообщила девушка. – Нам нужен дом на отшибе.

Физерд на это фыркнул:

– Неудивительно, где еще селиться ведьме?

Они двинулись вперед, и Нэи думала о том, что и их сгоревший теперь дом тоже был на отшибе. Многое она бы отдала, чтобы вновь оказаться там, в недружелюбной водной деревне, не тронутой еще огнем, спорить с братом и бояться разве что гнева Селлы, слишком доброй, чтобы злиться по-настоящему.

Дом они нашли без труда, и он был до того похож на их с Аскелем дом, что Нэи стало не по себе. Но, приглядевшись, она поняла, что он меньше и построен, похоже, не очень давно – доски и бревна, из которых дом был сколочен, оставались еще светлыми, и краска на них не успела толком облупиться.

Над самой дверью, под козырьком, защищавшим крыльцо от дождя, висел фонарь, здесь же крепилась сухая веточка физалиса – эти же цветы в обилии росли перед крыльцом – а на дверь была прибита табличка, коротко гласившая "Лавочка".