Знаки любви

Я подготовилась к тому, что придется ждать долго, но уже через два дня тетя позвонила в гостиницу и попросила приехать к ней в офис как можно скорее. Там меня ожидало еще несколько человек во главе с директором. Они чуть ли не с ноги на ногу переминались от нетерпения. Они хотели издать книгу. Они умоляли меня разрешить им ее издать. И были готовы заплатить внушительную сумму за авторские права.

В глубине души я нисколько не удивилась. Поставила только одно условие: издатель обязуется использовать гарнитуру Cecilia и следовать моим указаниям касательно размера полей, количества строк и иных деталей макета, а также выбрать качественную бумагу. Я не хотела рассказывать тете ничего о самом главном – о том, что вся магия истории заключалась в шрифте. Держала язык за зубами, знала, что мне все равно никто не поверит. Но я не сомневалась, что без моих букв рассказ был бы мертвым, заурядным, отнюдь не сенсационным. Я также добавила, что не хочу ставить свое имя на обложке. Я выбрала псевдоним. Так родился С. Атлас.

Под конец пребывания в Лондоне я чуть не попала в аварию. Я прохаживалась возле гостиницы, когда одно из этих безликих черных такси на большой скорости заехало на тротуар и чуть не сшибло меня сзади – я едва увернулась. Думаю, водитель уснул за рулем или был нетрезв.

Была ли моя жизнь под угрозой? Следил ли кто-то за мной? Может ли шрифт быть опасен?

Все практические вопросы, связанные с изданием, были улажены. Деньги должны были поступить на счет в Джерси. Через месяц я снова отправилась в Англию, чтобы проконтролировать процесс верстки книги, ключевого для меня этапа. Шрифт Cecilia был удален из системы сразу по окончании набора; отныне он сохранен только в файле оригинал-макета. Я внесла в контракт пункт о том, что права на издание «The Lost Story» не будут продаваться в другие страны – мне претила сама мысль о том, что придется мотаться по всему свету и следить, чтобы издательства использовали мою гарнитуру.

А что же Артур? Артур ничего об этом не знал.

* * *

Когда греческий молекулярный биолог Яннис Ксенопулус был удостоен Нобелевской премии по физиологии и медицине за открытие «гена продолжительности жизни», он подчеркнул в своей речи значение результатов других исследований в той же области и поблагодарил своих зарубежных коллег, упомянув «опыт Y» – феномен, названный в честь героя одного из мифов позднекельтского периода. Речь идет о потомке могучего друида по имени Йорк и о том, как он добывает карту с изображением места, где спрятан ключ от бессмертия души. Йорку надлежит прийти туда в означенный день на рассвете. Когда герой прибывает на место, перекрестье дорог у могучего дуба, то встречает двух других существ, которые пришли каждый своей дорогой. Оказывается, у каждого из них есть по куску большей карты, и когда они складывают их вместе, то, объединив усилия, вычисляют дорогу в страну теней и настоящее место, где схоронен секрет – корабль из стекла, наполненный невыразимым содержанием. Впоследствии они увидели, перекрестье дорог, где они встретились, образует образцовую латинскую Y.

Лето стучалось в двери. Теперь, когда я завершила работу над шрифтом, дел было немного. Я просто ждала. Нервничала. Волновалась. Боялась. Боялась ли? Не знаю. Ничего не знаю. Артур как обычно работал в пекарне, поднимался посреди ночи, отправляясь на утреннюю смену. Иногда я присоединялась, чтобы помочь или, не реже, посмотреть на него в действии, увидеть, как этот мужчина стоит, как сеятель, и бросает муку на хлеб, который отправит в духовку. В то же время я разучивала все больше рецептов и вскоре уже сама могла испечь хлеб «Лорд Джим», багет «Молли Блум» и булочки «Робинзон Крузо» из муки грубого помола. Эрмине относилась ко мне дружелюбно, хотя порой и окидывала меня загадочным, возможно вопрошающим, взглядом. Для меня она по-прежнему была угрожающей тенью на заднем плане, гонцом, который в любой момент может принести страшную весть.