Знакомство с таинством православной Троицы Владимира Лосского

Никольс подмечает симпатию Лосского к желанию Мейстера Экхарта толковать языческих философов на христианский манер и привлечь их достижения для выражения отцовства традиции. (Nichols 2017, стр. 86) В своём мистицизме Мейстер Экхарт толкует Библию и подвергает текст Писания метафизическим трансформациям, но вместе с тем он также склоняет тексты греческих, арабских и иудейских философов под богословие Троицы и позволяет «языческим» мастерам свидетельствовать о таинстве христианской веры. (Nichols 2017, стр. 86)

Лосский исследует с большим усердием тексты Мейстера Экхарта, чтобы показать каким образом Мейстер искал в своей апофатической интерпретации Бога-Сущность Святого Фомы в «глубинах разума»/abditum mentis (Лат.) Святого Августина с тем, чтобы создать свой собственный мистицизм. Важно иметь ввиду, что апофатический мистицизм Мейстера Экхарта находит своё место в личностных духовных устремлениях, в стороне от официальной жизни церкви. Это объясняет в некоторой степени, почему православное мистическое богословие выглядит странным в глазах западного наблюдателя, и почему апофатическое богословие Владимира Лосского было встречено современными западными теологами с осторожностью и опаской. Мейстер Экхарт остаётся в латинской логике интерпретируя Святой Дух как решение оппозиции между членами диады Отец-Сын и устанавливая тем самым их сущностное единство. Богословская важность «филиоке» в очередной раз играет решающую роль в понимании Троицы западным мистическим мыслителем.

Представление и обсуждение интерпретации Троицы самим Владимиром Лосским с православных позиций, предлагаемое в следующей Главе, будет без сомнения способствовать разъяснению разницы между отличиями западного и восточного подхода к Догме. Тем не менее, хотелось бы отметить, что целью настоящей книги является не успокоение в объективной констатации этих отличий, но в том, чтобы найти смысл, который был бы удовлетворительным для обоих точек зрения, а также в том, чтобы пролить свет на мистическое таинство Троицы и осветить Её с большей яркостью.

Глава Шестая: Догматическое богословие Владимира Лосского

Обусловливая апофатизм как путь представления христианской реальности, Владимир Лосский ставит в основание своего богословия воплощение Слова. (Lossky 2017, стр. 7) Для него, Боговоплощение являет собой Откровение как акт, а само Откровение является реальным фактом. (Lossky 2017, стр. 21) Боговоплощение происходит с намерением «привести нас к Отцу, через Святого Духа», что понимается Лосским как возможность для человечества созерцать альтернативную реальность Откровения. (Lossky 2017, стр. 21) Никольс комментирует, что для Лосского «наука и рассуждения» помогают сформулировать богословские выражения, но для их понимания Лосский настаивает на том, чтобы эти выражения комбинировались с созерцанием. (Nichols 2017, стр. 96) Лосский видит задачу богословия в том, чтобы «направлять сознание на созерцание, к чистой молитве, где размышление останавливается». (Lossky 2017, стр. 21) Мы есть существа мыслящие и единственный путь к пониманию невыразимого есть путь богословского размышления, признаёт Лосский, но богословы должны стремиться к равновесию между «знанием-созерцанием» и «пониманием-размышлением», потому что богословие не принадлежит ни одному из них. (Nichols 2017, стр. 97) Возможностью нахождения такого равновесия Лосский считает использование понятия софия/σοφία (Греч.), Божественный атрибут, который доступен человеческому созерцанию.

Термин «софия» является одной из тем православной дискуссии, обсуждаемой в Главе Первой, и одним из результатов этой дискуссии явилось то, что она повлияла на богословие Владимира Лосского настолько, что он и сам не осознавал силы этого влияния. Никольс интерпретирует понятие «софия» как моральную способность в человеке, однако, для Лосского этот термин представляет больше чем просто способность быть моральным: понимание богословия как «софии» значит для него быть в состоянии сформулировать реакцию человека на Откровение используя язык, но не сетуя при этом на его ограниченность или несовершенство. (Lossky 2017, стр. 19–20) Чтобы это стало возможным, необходимо примкнуть к жизни христианской веры через крещение, поскольку именно при крещении человек встречает «веру как онтологическое причастие» к Божественной инициативе Откровения. Это есть то, что Лосский имеет ввиду, когда он пишет о равновесии между эпистемологией и онтологией, ведь именно при крещении человек совершает перемещение от мыслей к пребыванию. (Nichols 2017, стр. 98)