Знакомство с таинством православной Троицы Владимира Лосского

В традиционном мышлении Платона Бог есть «принцип всего, что существует», для христианской традиции здесь налицо онтологический разрыв: «Мир мог не существовать, и всё же Бог продолжал бы быть тем, что Он есть». Гегелианское существование и ничто концептуализируют два связанных между собой ограничения, и для нахождения реальности «необходимо мыслить себя одновременно как существующим так и несуществующим в одном движении», таким образом, «Бог Гегеля есть обожествлённая диалектика». (Lossky 2017, стр. 32) Согласно Лосскому, «живой Бог должен быть мыслим выше противоположностей существующий/несуществующий, выше любой концепции – включая и ту, которая конструирует становление мира». Бог не может быть зафиксирован в концепциях, заключает Лосский, результатом философских попыток является «учёное невежество». Оставаясь возвышенным по своей природе, Бог пребывает «в самой своей имманентности манифестации» и это означает для Лосского «поражение человеческой мысли перед возвышенностью Бога». (Lossky 2017, стр. 32)

Владимир Лосский настаивает на том, что целью Евангелия является донести до нас Откровение Троицы. Как уже было отмечено, Боговоплощение является исходной точкой богословия Лосского, но в то же время оно есть и ядро его догмата Троицы: воплощённое Слово есть вторая ипостась Троицы. Он находит подтверждение своей правоты у Святого Апостола Иоанна: «В начале было слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог», и напоминает читателю, что в православной традиции Святой Апостол Иоанн известен как Иоанн Богослов. (Lossky 2017, стр. 35) Лосский отмечает, что эти слова Иоанна Богослова подвергались еретической экзегезе двух тенденций: унитаризму и троебожию. Если чистое троебожие никогда не было сформулировано, то унитаризм, напротив, стал частью абсолютного монархианизма, концепции того, что «есть лишь одна личность Бога – Отец – из которого Сын и Святой Дух являются эманациями или силами». (Lossky 2017, стр. 36) В этой концепции, разъясняет Лосский, природа поглощает персон, или ипостаси, полностью, не оставляя следов.

Лосский устанавливает, что к четвёртому столетию отцы церкви – среди них Афанасий Александрийский, Святой Василий Великий, Григорий Богослов, Григорий Нисский, Иларий Пиктавийский – приложили немало усилий для формулирования догмата Троицы с тем, чтобы таинство Божественности могло быть выражено через монаду и триаду на одном дыхании: триединство. Догматическое выражение было сформулировано как «единосущный»/ομοούσιος (Греч.), единый по сущности; это позволило квалифицировать Сына как Бога и в то же время как «иного чем Бог, того же, но не Отца» (Lossky 2017, стр. 37) Лосский анализирует выражение Святого Иоанна Богослова «с Богом | у Бога» | προς τον θεών (Греч.), толкует далее предлог προς как «движение, динамическое приближение» и предлагает, наконец, перевод с греческого как «от» вместо «у | с»: «Слово было от Бога». В такой экзегезе предложения может быть установлено отношение: отношение извечного происхождения Сына от Отца.

Евангелие описывает, согласно Лосскому, жизнь ипостасей Троицы. (Lossky 2017, стр. 37) Это также относится и к Святому Духу: «И Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя [Παράκλητον (Греч.)], да пребудет с вами вовек, Духа истины, Которого мир не может принять, потому что не видит Его: а вы знаете Его, ибо Он с вами пребывает и в вас будет.» (Ин 14:16,17), а также «Утешитель же, Дух Святой, Которого пошлёт Отец во имя Моё, научит вас всему и напомнит вам всё, что Я говорил вам.». (Ин 14:26) Дух есть Утешитель, иной чем Сын, хотя и послан во имя Сына чтобы свидетельствовать о нём; а отношение между Сыном и Духом Святым не есть отношения противоположности или разделения, настаивает Лосский, но отношения «разнообразия и взаимности». Что же касается отношения между Святым Духом и Отцом: «[…] Дух истины, который от Отца исходит[…]». (Ин. 16:26) Лосский, вместе с Иоанном Богословом, с ясностью отмечает, что Дух Святой есть иной, чем Отец, хотя и соединённые через «отношение исхождения», которое отлично от «происхождения Сына».

В толковании Евангелия Лосским, Сын и Святой Дух есть «две Божественные Ипостаси, посланные в мир, одна для того, чтобы соединиться с нашей природой и обратить её обратно к жизни, другая для того, чтобы оживотворить нашу личностную свободу». Каждая из этих ипостасей имеет своё личностное отношение к Отцу, происхождение и исхождение, а также отношение взаимности между собой: благодаря очищению Богородицы Святым Духом стало возможным привнесение Сына в мир людей; молитва вознесённого Сына к Отцу, воздействовала на то, что Дух Святой снизошёл на людей. (Ин 15:26) Эта «близость к Отцу, источнику Божественной природы» обнажает для нас «Троицу в Её возвышенности, покое и полноте» и «возносит мир, в котором они проявляют себя». (Lossky 2017, стр. 38)