Знакомьтесь, литература! От Античности до Шекспира

В 1507 году некто Иоганн Пфефферкорн из Кёльна издал книжку «Еврейское зеркало» («Der Iudenspiegel»): типичный для обскурантов дремучий антисемитский памфлет, в котором он призывал конфисковать и сжигать еврейские богослужебные книги и обвинял иудеев в ненависти к христианам. Характерный нюанс заключался в том, что и сам Пфефферкорн был евреем, принявшим христианство всего за год до того. Его творение поначалу осталось почти незамеченным, но Пфефферкорн проявил настойчивость. Будучи связан с консервативными кругами Кёльнского университета, в 1509 году он смог добиться аудиенции у императора Максимилиана и убедить того во вредоносности еврейских книг. Чтобы поставить заслон зловредной иудейской пропаганде, предлагалось выдать Пфефферкорну мандат на право изъятия религиозной литературы у еврейских общин, и именно Пфефферкорн должен был определить, что из этого сжечь, а что нет. Истинная мечта обскуранта: выданная начальством маленькая, но власть — решать кого казнить, а кого миловать.

Едва стало известно про эту новацию, как на нее среагировал Рейхлин. Он напомнил, что свобода вероисповедания гарантирована императором, и предложил открыть в каждом университете Германии по две кафедры еврейского языка. Это был явный и дерзкий вызов — и его приняли. Окрыленный поддержкой Максимилиана, в 1511 году Пфефферкорн выпустил в дополнение к «Еврейскому зеркалу» новую брошюру — «Ручное зеркало» («Handspiegel»), где, за неимением других аргументов, перешел на личности и обвинил Рейхлина в том, что его подкупили евреи. Рейхлин немедленно отозвался сочинением, название которого буквально переводится как «Глазное зеркало» («Augenspiegel»): по смыслу это что-то вроде «увеличительного стекла», и равносильно русскому приглашению «разуть глаза». В заключении своего труда Рейхлин обратился к научному сообществу Германии с просьбой о поддержке.

История вышла за рамки частного разногласия. Консерваторы Кельнского университета атаковали Рейхлина. Магистр Арнольд Тонгрский выпустил плохо замаскированный под полемическую брошюру донос с пространным и характерным названием «Разделы, или Положения, весьма подозрительные в рассуждении сочувствия к иудеям, почерпнутые из немецкой книжицы господина Иоанна Рейхлина, доктора обоих прав». К нему присоединился профессор теологии Ортуин Граций, предпославший труду своего коллеги стихотворное предисловие на латыни с язвительными выпадами в адрес Рейхлина. В довершение профессурой богословского факультета было сооружено коллективное письмо оппоненту с требованием немедленно отказаться от проеврейских взглядов и отречься от Талмуда.

Но и Рейхлин не был в одиночестве. Его поддержали не только немецкие гуманисты, но и ученые, писатели и философы из других стран, что дало возможность Рейхлину издать в 1514 году «Письма знаменитых людей», где под одной обложкой были собраны послания тех, кто разделял его взгляды. Философ Конрад Муциан Руф писал: «Теперь весь мир разделился на две партии: одни за глупцов, другие за Рейхлина».

В 1515 году, в самый разгар эпической схватки гуманистов и обскурантов, был напечатан сборник «Письма темных людей» («Epistolae Obscurorum Virorum»). Сегодня это название можно буквально перевести как «Письма глубинных мракобесов». Среди прочего, там содержались такие перлы:

«Был я недавно с одним бакалавром на Франкфуртской ярмарке, и там, идучи улицей, что выходит на площадь, повстречались нам двое, наружностью весьма достойные, в черных и просторных одежах с капюшонами на шнурках. И видит бог, помыслил я, что сие магистры наши, и приветствовал их, снявши биретту; а спутник мой, бакалавр, ткнул меня локтем и говорит: „Господи помилуй, что вы содеяли? Ведь это жидовины, вы же сняли пред ними биретту“, и тут вострепетал я, как будто узрел самого диавола. И сказал: „Почтеннейший бакалавр, господь да простит меня, согрешил бо по неведению. Ибо будь мне ведомо, что они жидовины и я бы им при сем поклонился, достоин был бы сожжения на костре, ибо сие есть ересь“»[145].

Или: