Знакомьтесь, литература! От Античности до Шекспира

Мучительная агония Рима продолжалась еще несколько десятилетий. В 455 году вандалы короля Гейзериха, который к тому времени контролировал побережье северной Африки с Карфагеном и значительную часть Испании, подошли к Риму. В городе началась страшная паника и беспорядки, в ходе которых собственными рабами был зарезан император Максим, правивший к тому времени всего лишь три месяца. Рим снова сдался без боя; папа Лев I обратился к Гейзериху с просьбой обойтись без резни, и тот, будучи христианином не менее добрым, чем Аларих, согласился. Жителей действительно не убивали, но после двухнедельного обстоятельного грабежа города их тысячами угнали в плен, обратив в рабство, а скульптуры, мозаики, картины и особенно библиотеки с рукописными свитками были уничтожены с той необъяснимой жестокостью, что породила определение «вандализм». Гейзерих подчинил себе юг Италии, Сицилию, Корсику и Сардинию, после чего существование Римской империи сделалось символическим. Конец ему положил начальник отряда германских наемников по имени Одоакр — сейчас его бы назвали полевым командиром. В 476 году он прогнал последнего римского зиц-императора Ромула Августа, любезно отослал в Византию символы императорской власти и основал в Италии свое варварское королевство, поставив, сам того не предполагая, точку в истории целой эпохи.

На руинах империи некоторое время то появлялись, то исчезали, уничтожая друг друга, варварские квазигосударства — территории, которые контролировали племена вандалов, вестготов, франков, герулов, скиров и прочих. На развалины городов оседали пепел и снег: под ними чудом уцелевшие рукописи, герои и боги будут долго и терпеливо ждать, чтобы снова открыться миру. Пока же вместе с глобальным похолоданием[52] в Европу двигалась суровая зима Средневековья, чтобы продлиться без малого тысячу лет.

  «Где вы, грядущие гунны,
  Что тучей нависли над миром!
  Слышу ваш топот чугунный
  По еще не открытым Памирам.

  На нас ордой опьянелой

  Рухните с темных становий —
  Оживить одряхлевшее тело
  Волной пылающей крови.

  Поставьте, невольники воли,

  Шалаши у дворцов, как бывало,
  Всколосите веселое поле
  На месте тронного зала.

  Сложите книги кострами,

  Пляшите в их радостном свете,
  Творите мерзость во храме, —
  Вы во всем неповинны, как дети!

  А мы, мудрецы и поэты,

  Хранители тайны и веры,
  Унесем зажженные светы,
  В катакомбы, в пустыни, в пещеры.

  И что, под бурей летучей.

  Под этой грозой разрушений,
  Сохранит играющий Случай
  Из наших заветных творений?

  Бесследно все сгибнет, быть может,

  Что ведомо было одним нам,
  Но вас, кто меня уничтожит,
  Встречаю приветственным гимном!».

Часть 2 Средневековая литература

Ни один исторический период не является настолько дискуссионным в части оценки его значения, идейной сути, характера влияния на развитие культуры и искусства, как Средневековье. Античность не знает по отношению к себе полярных мнений; Средние века вызывают равно и отторжение, и восторг. Если эпоха античности всегда являлась источником неких эталонных художественных образцов, то Средневековье на протяжении последних трехсот лет было и остается своего рода маркером, с которым сравнивает себя условная Современность, или отвергая, или приветствуя свое видение этой тысячелетней эпохи в культурной истории человечества.