Знание! Кто «за»? Кто «против»? Воздержался?

Что же касается отрыва разведчиков науки от хозяйственников, то на современном этапе нормальная рабочая дистанция между ними должна составлять не более, чем 20-25, и не менее, чем 7-10 лет. Так как отрицательные последствия отставания науки от производства есть вещь вполне очевидная, то само по себе пожелание достаточного опережения теорией практики во всех областях и на всех направлениях научного поиска вряд ли может вызывать возражения. Поэтому остаётся лишь пояснить, откуда взялись цифры.

Начнём с верхней границы и напомним, что, говоря о нежелательности чрезмерного забегания вперёд первопроходцев от науки, мы приводили в пользу этого тезиса следующие аргументы:

а) нецелесообразность долгой консервации вложенных в открытие средств;

б) уязвимость слишком оторвавшихся от основных сил авангардов знания.

И действительно, прошло больше двух веков, прежде чем формула закона всемирного тяготения из теоретических работ учёных перекочевала в практические расчёты инженеров. Однако для открытий периода закладки фундамента современной науки подобная “непрактичность” дополнялась их сравнительной дешевизной и с бюджетной точки зрения не создавала никаких проблем. А вот в условиях устойчивого прогрессивного удорожания производства идей столь длительное замораживание поглощаемых наукой материальных и интеллектуальных ресурсов становится гораздо менее позволительной роскошью. Возможно, на определённом этапе развития человечество и впрямь получит в своё распоряжение такие резервы жизненных средств, что соображения их экономии отойдут на второй план. Но на обозримую перспективу и до тех пор, пока самая выработка удобных для потребления форм энергии не перестанет сопровождаться весомыми экологическими издержками, о безграничном и бессрочном отпуске средств на науку не может быть и речи.

С другой стороны, опыт показывает, что обладающий большим авторитетом учёный может даже в одиночку удерживать на слуху некоторую идею. Но если он так и не найдёт понимания у современников, не получит поддержки у следующего поколения исследователей и не успеет лично довести свои теоретические находки до общепонятного практического применения, то после ухода такого учёного из науки достигнутые им рубежи могут стать лёгкой добычей забвения даже без участия врагов знания, а уж тем более с их “помощью”. И в конечном итоге потраченные на эти достижения усилия могут оказаться даже не замороженными, а просто потерянными впустую, поскольку для введения искомых идей в активный научный оборот потребуется, чтобы кто-то их ещё раз переоткрыл в иных обстоятельствах и ином контексте.

Таким образом, по совокупности показаний, верхний предел целесообразного отрыва теории от практики может быть оценен максимум в одно поколение, т. е. 20-25 лет.

Теперь о нижнем пределе.

Двум границам знания соответствуют два основных вида научно-исследовательских свершений – открытие и изобретение. Открытие – это есть перемещение границы неизвестного и перевод того или иного объекта, явления, закономерности и т. д. из состояния неизвестности в разряд известных. Тогда как изобретение, состоящее в разработке и конструкторско-технологическом оформлении способа практического применения более или менее давно известных, но до сих пор никак не использовавшихся объектов (свойств объектов), явлений, закономерностей и т. д., перемещает границу освоения.

Заметим попутно, что изобретение, будучи прямым продолжением теоретического поиска и венцом лабораторной работы исследователей, уже само по себе есть также и первый шаг в практическом освоении некогда сделанного открытия или открытий, поскольку предполагает производство опытных образцов, которые пусть в демонстрационных масштабах, но уже дают тот самый прикладной эффект, ради которого старались изобретатели. Открытие же – это чисто внутринаучное дело, а для практики оно всё равно что “вещь в себе”.22*

Так вот когда открытие преломляется в изобретение и начинает служить производству уже через 2-3 года после своего совершения, то это значит, что производство не просто вполне доросло до данного открытия, но и начало испытывать более или менее острую нужду в нём. И даже если эта нужда не была осознанной и сформулированной в чёткое техзадание (а тем более, если была), в любом случае столь быстрый перевод учёных изысканий на практические рельсы наглядно показывает, что на данном направлении зазор между границей неизвестного и границей освоения является минимальным, а проще говоря, практика наступает на пятки теории. А такое положение почти наверняка означает, что первопоселенцы регулярно дёргают и теребят первопроходцев или даже пытаются прямо указывать, кому, чем и как следует заниматься, перебрасывая учёные силы с относительно спокойных участков туда, где случился провал или то, что кажется провалом.