Знание-сила, 2004 № 08 (926)

Начнем с Китая. Китай, его феномен, на мой взгляд, требует более глубокого объяснения, потому что у китайцев так выходит, что они процветают при любой политической системе. Что я имею в виду? Есть Китай, где живут китайцы, есть Сингапур, где живут китайцы, есть Индонезия, где живет достаточно большая китайская община, диаспора, и есть Соединенные Штаты, где тоже огромное число китайцев. Политические системы везде совершенно разные, в Китае — советская система и правят коммунистическая партия, политбюро, власть передается на съездах КПК, и официальной идеологией там по-прежнему остается марксизм, хотя на днях в конституцию Китайской Народной Республики внесли очень важные изменения: впервые за последние десятилетия признается неприкосновенность частной собственности. А также недавно было принято решение на съезде КПК о том, что бизнесмены могут быть членами партии, и они действительно уже вступают в правящую партию.

Но есть Гонконг — это британская политическая система с выборами, партиями, газетами, со свободой слова, это маленький кусочек с британской политической системой, даже вестминстерской, я бы сказал, но и там китайцы процветают.

Сингапур — это диктатура, и нет никаких выборов, там есть смертная казнь, там железной рукой правит диктатор, но и там китайцы процветают.

В Индонезии ситуация очень похожа на Россию. Авторитарный, очень коррумпированный режим со ставкой на силовиков и коррумпированную бюрократию, но и там китайское меньшинство процветает.

Тайвань. Тайвань прошел путь от чанкайшистского режима до более или менее демократической системы, состоялись выборы президента, на которого уже и покушались, там есть политическая конкуренция, парламент, и... там китайцы процветают.

США. Там они находятся в американском обществе со всеми вытекающими из этого последствиями, но и там тоже китайцы процветают. Поэтому мне кажется, что главным секретом китайского успеха — подчеркну: экономического успеха — являются сами китайцы, а не политическая система, которая избрана в континентальном Китае. Добавим, что за время коммунистического режима Мао был нанесен такой урон китайской цивилизации, что только могучая многотысячелетняя культура этого народа смогла его преодолеть.

Если бы меня попросили коротко ответить, в чем главная причина успеха Китая, я бы еще раз сказал: сами китайцы. Это совершенно исключительные работники. Кто когда-нибудь сталкивался с ними, знает: это торговая нация, они великолепно сориентированы в торговле, ориентированы на экономический успех, у них очень высокая трудовая этика, очень высокая семейная этика, и китайцы всем нам в XXI веке бросают вызов.

Они сейчас имеют ВВП уже втрое больше, чем Россия, он составляет триллион двести миллиардов долларов. Это пока меньше, чем японский, у которого четыре, и намного меньше, чем американский, у которого 11-12 триллионов, но по темпам роста Китай сейчас опережает и Японию, и Соединенные Штаты и постепенно их догоняет. Но если говорить о китайской модернизации, я не стал бы идеализировать Китай и читателей призвал бы к тому же. Потому что авторитарная модернизация, которую проводит коммунистическая партия Китая, порождает огромные системные проблемы, и китайское руководство пока не знает, как их решать. Назову несколько из них. Первая — коррупция. В Китае ежегодно расстреливают три тысячи чиновников. Многие, может быть, возрадуются: у нас бы так! Не надо радоваться, потому что несмотря на эту внушительную цифру коррупция в Китае не сокращается, а возрастает с каждым годом. Это одна из проблем всех авторитарных систем, так как там нет политической конкуренции, оппозиции, нет свободы слова, нет открытости информации, нет независимого правосудия, независимой юстиции. А раз так — коррупция непобедима.

В прошлом году я был в Пекине, и мы с моим знакомым шли по улице и увидели, как две, пожалуй, самые дорогие машины остановились у молодежного дансинга, мы шли не торопясь, гуляя, и услышали обрывок разговора хозяев этих машин; оказалось, это дети партийных вождей с юга Китая. Это тоже картинка современного Китая, которую нужно помнить: чудовищная коррупция не может быть решена в рамках авторитарного режима.

Поэтому если мы сегодня в России, осознанно отрекаясь от советского опыта и отрекаясь от ельцинского десятилетия, говорим, хорошо, мы согласны, пусть будет единоличная власть, пусть не будет оппозиции, пусть не будет сильного парламента, но зато нам обещают экономический рост и процветание, мы должны понимать, что мы входим в эту модель вместе с коррупцией, которую в ее рамках искоренить невозможно.