Золотая легенда. Том II

В Хрониках о деяниях Ираклия рассказывают иначе[282]. Говорят, что, когда Хосров, завоевав все царства, захватил в Иерусалиме патриарха Захарию и древо Креста, Ираклий пожелал заключить с ним мир. Но Хосров поклялся, что мир с ромеями не будет заключен до той поры, пока те не отрекутся от Распятого Бога и не поклонятся Солнцу. Возревновав, Ираклий ополчился и двинул войско против персов. Он разгромил противника во многих битвах и обратил Хосрова в бегство, заставив отступить вплоть до Ктесифона. Там Хосров заболел дизентерией и короновал на царство своего сына Медаса. Узнав об этом, его перворожденный сын Сироис заключил союз с Ираклием и, пленив отца, заковал Хосрова в цепи. Он насытил царя хлебом страданий и напоил водою скор бей, после чего приказал убить, забросав стрелами. Затем Сироис возвратил Ираклию пленных вместе с патриархом Захарией и древом Креста, император же перенес драгоценное древо Креста в Иерусалим и, позднее, отправил его в Константинополь. Так написано во многих Хрониках.

Как указывает Трехчастная история, сивилла, жившая среди язычников, так сказала о крестном Древе: «О трижды блаженное Древо, на котором распят Бог!»[283]. Возможно, она произнесла это благодаря той живительной силе, которую источил Крест своим естеством, благодатью и славой.

В Константинополе некий иудей, войдя в храм Святой Софии, увидел образ Христов. Полагая, что находится в храме один, иудей выхватил меч и, приблизившись, поразил изображение Христа в горло. Тотчас из иконы хлынула кровь, забрызгав иудею лицо и голову. В испуге он схватил икону, бросил ее в колодец и тотчас убежал. Некий христианин, шедший навстречу, сказал ему: «Откуда идешь, иудей? Ты что же, убил человека?». Тот ответил: «Это ложь!». Прохожий снова сказал ему: «Ты точно совершил убийство и потому забрызган кровью». Иудей ответил: «Воистину, велик Бог христиан, и вера Его укрепляется повсюду! Я пронзил мечом не человека, но образ Христов, и тотчас из Его горла хлынула кровь». Он подвел того человека к колодцу, и они вместе вытащили святой образ. Как говорят, рана на горле Христа различима и поныне. Иудей же немедля обратился к вере[284].

В Сирии, в городе Берите[285], некий христианин арендовал на год дом. У этого человека был образ распятия Господня, который он благочестиво повесил против изголовья кровати и постоянно молился перед ним, Прошел год, и он переселился в другой дом, позабыв забрать с собой этот образ. В дом же вселился некий иудей и пригласил на обед своих родных. Среди пира один из приглашенных, обходя дом, случайно увидел висевший на стене образ. Закричав от гнева, он грозно спросил хозяина, как осмеливается тот держать у себя образ Иисуса Христа Назарянина. На что хозяин, не видевший ранее того распятия, стал клясться как можно более истово, что он и не подозревал об этом образе. Тогда гость притворился, что доволен ответом, попрощался и отправился к старейшему в своем колене, дабы обвинить иудея в том, что увидел. Собравшись, иудеи пошли к тому дому. Увидев распятие, все стали страшно бранить хозяина и полуживым изгнали его из синагоги. Поправ ногами распятие, они повторили все, что происходило в Страстях Господних. Когда же бок Господень пронзило копие, то кровь и вода полились ручьем и наполнили поставленную рядом чашу. Потрясенные иудеи отнесли ту кровь в синагогу, и многие недужные в сей же час исцелились, помазавшись ею. Тогда иудеи, по порядку рассказав обо всем епископу той земли, единодушно приняли крещение и веру Христову. Епископ заключил ту кровь в хрустальные и стеклянные фиалы. Он призвал упомянутого христианина и спросил, кто создал столь прекрасный образ. Тот ответил: «Это распятие создал Никодим и по смерти оставил его Гамалиилу, Гамалиил — Закхею, Закхей — Иакову, Иаков передал его Симону, и так оно оставалось в Иерусалиме вплоть до гибели города. Затем верные перенесли распятие в царство Агриппы и оттуда перевезли на мою родину, где оно досталось мне от родителей по наследству». Случилось же это в год от Рождества Господня 750-й. Тогда все иудеи освятили синагоги и превратили их в церкви. С той поры был введен обычай освящать церкви, ведь до этого освящались только алтари. По этому чуду Церковь постановила отмечать память Страстей Господних за пять дней до декабрьских календ, или же, как считают другие, за пять дней до ноябрьских ид. Также и в Риме была освящена церковь в честь Спасителя: в ней хранится фиал с той самой кровью и торжественно отмечается этот праздник[286].

Силу Креста подтверждают даже многие свидетельства неверных. Григорий в книге Диалоги рассказывает об Андрее, епископе города Фонди, который позволил некоей монахине жить в своем доме[287]. Но древний враг стал являть образ этой женщины перед мысленным взором епископа, так что на ложе он начал предаваться греховным мыслям.